Екатерина Фурцева. Женщина, взлетевшая наверх в страшные годы, когда непросто было уцелеть. Женщина, которой судьба очень мало позволила быть женщиной. Неужели мы никогда так и не узнаем, какой она была на самом деле? Обозреватель «Совершенно секретно» Ирина МАСТЫКИНА беседует с самым близким человеком министра культуры - ее дочерью Светланой ФУРЦЕВОЙ.

- Светлана Петровна, о деятельности вашей мамы на посту министра культуры мы наслышаны. А как складывалась жизнь Екатерины Алексеевны сразу после ее переезда из Вышнего Волочка в Ленинград и Москву?

В Вышнем Волочке моя мама, как и моя бабушка, работала на ткацкой фабрике. Но ее тянуло учиться дальше, и она решает уехать, начать самостоятельную жизнь - сначала в Ленинграде, потом в Москве. В Москве мама поступает в Институт тонкой химической технологии. Тогда ей было уже за двадцать, и пришлось нагонять всю разницу в образовании. Но человек она была способный. И когда институт окончила, ее оставили в аспирантуре. В конце тридцатых годов мама - аспирантка и одновременно секретарь партийной организации института. Вот почему потом она становится секретарем Фрунзенского райкома партии - это одна и та же организация.

А до Москвы мама училась в Ленинграде в Институте инженеров гражданского воздушного флота. Так получилось, что ее путь в Ленинград лежал через Феодосию, где в то время проходили знаменитые соревнования планерного спорта. Мама увлеклась самолетами, тогда это было модно, и поступила в связанный с ними институт. А в тридцатом году встретилась там с моим будущим отцом - Петром Ивановичем Битковым. Оба - студенты, жили трудно. Но, несмотря на это, были счастливы. Одна ленинградская мамина подруга при встречи со мной всегда вспоминала «Катин серебристый смех». Одиннадцать лет прожили мои родители вместе: сначала в Ленинграде, потом в Москве. Все это время мама очень хотела родить, но не получалось.

И вот наконец перед самой войной, на тридцать втором году жизни, она забеременела. Отец был профессиональный военный, в первые же дни войны ушел на фронт. Мама осталась одна, время, сами понимаете, какое было, и она не решилась рожать. Написала бабушке, которая осталась в Вышнем Волочке и всегда имела в семье право решающего голоса. Она и сказала маме: «Ну как это так! Столько лет ждали. Что уж, одного ребенка не воспитаем?» И приехала в Москву. Так с нами до конца своих дней и осталась.

В это время началась эвакуация, и беременная мама с бабушкой уезжают в Куйбышев. Там я и родилась. Через четыре месяца мы возвращаемся в Москву, в свою коммунальную квартиру на Красносельской. А вскоре в командировку с фронта приезжает отец и со всей прямотой заявляет маме, что встретил другую женщину, которую полюбил. Он был красив и всегда пользовался женским вниманием… Гордая мама забирает меня, бабушку и уходит. Можно сказать, в никуда. Однако она в это время - секретарь Фрунзенского райкома партии. И ей дают маленькую - двадцать восемь метров - квартирку недалеко от этого райкома, в том доме, где сейчас АПН. Мама продолжает работать, а со мной сидит бабушка. И так в течение долгих лет.

- А отец вам никак не помогал?

Во-первых, он до конца войны был на фронте. Во-вторых, мама всегда была гордой. Но, мне кажется, в течение всей жизни у них сохранились хорошие отношения. Отец изредка меня навещал. А когда я стала уже взрослой и имела дочь, он приходил познакомиться и со своей внучкой. Помню, тогда он вдруг сказал мне, что всегда любил только Катю, а мы маму уже год как похоронили. Отец пережил ее совсем ненамного. Пришел домой - инсульт. Похоронила его третья жена…

- Третья? До вашей мамы отец уже был женат?

Да, и от этого брака у него в Ленинграде росла дочка. У нас с ней лет пятнадцать разница в возрасте. Я о ней практически ничего не знаю. Мне только бабушка в детстве рассказывала, что отец той дочке из Германии пианино привез… Она у нас была очень ревнивая и часто упрекала отца в том, что ребенок растет, а он даже конфетки не привезет.

- Ваши родители были расписаны?

Нет. В те годы это не считалось обязательным. Я знаю только, что они расстались сразу после того, как я родилась. Так мама дала мне свою фамилию. Но отсутствие отца в детстве я не чувствовала. Мы жили вместе с семьей маминого брата. Я его так и называла: папа Сережа. А главное, с нами жила бабушка Матрена Николаевна - человек сильный, крепкий. С тех пор как она в двадцать шесть лет осталась вдовой с двумя детьми на руках, надеялась в жизни только на себя.

- А другую бабушку, по отцовской линии, вы помните?

Да, она приезжала к нам, но не очень часто. Как и отец, она была донская казачка. Отец и меня иногда так называл. Наверное, генетически что-то казацкое во мне действительно есть, хотя росла я с бабушкой и мамой, поэтому прежде всего, думаю, все переняла именно от них.

- А кто вас больше воспитывал: мама или бабушка?

Бабушка, конечно. Хотя общее руководство было за мамой. И чем старше я становилась, тем мама активнее присутствовала в моей жизни. Несмотря на невероятную занятость, занималась моим образованием. А в детстве я была, что называется, бабушкиной внучкой. Она меня разве что грудью не кормила, как порой любила повторять. Сама бабушка, как и все крестьянки того времени, была необразованной, расписываться не умела. Но при всем этом имела гениальную мудрость, видела всех насквозь и многое понимала интуитивно. Ну как можно было в те годы, например, знать, что ребенку нужно заниматься музыкой, языком? А она знала и находила для меня хороших преподавателей.

А что касается наказаний, если у меня в школе обычной или музыкальной было что-то не так, меня на улицу не пускали, не давали мороженого, два раза за то, что я не послушалась, бабушка даже прошлась по мне бельевой веревкой. В общем, держала ребенка в строгости. Мне не прощала ничего. Наказывала именно по больным местам, которые очень хорошо знала. Однажды, как мне теперь кажется, в качестве наказания за что-то, отправила в «Артек». Я всегда была домашним ребенком, а там муштра, военная дисциплина. И никакого удовольствия от отдыха на море я не получила… Только когда у меня самой появилась дочка, бабушка стала чуть-чуть потеплее, оттаяла.

- Говорят, ваша бабушка была деспотом и по отношению к вашей маме.

Это восприятие со стороны, чужих людей. На самом деле бабушка была очень добрым человеком. Строгость проявляла только ко мне. А с мамой у нее сложились совсем другие отношения. Очень многое в маме именно от бабушки. Сильный характер, даже я бы сказала - мощь какая-то, абсолютно не женская четкость мысли и способность принимать решения. И вместе с тем домовитость и исключительная женственность.

- В двенадцать лет вы впервые побывали с мамой за границей, в Англии, а после школы поступили в МГИМО. Это было вашим решением или институт вам выбирала мама?

Нет-нет, так решила я. Мама очень хотела, чтобы я пошла в институт, который она сама окончила, - тонкой химической технологии, и даже несколько раз водила меня к своему любимому профессору. Но с химией я, увы, поссорилась еще в школе. Поэтому остановилась на западном факультете МГИМО. Немалую роль в этом моем решении сыграл Фирюбин. Человек образованный, чрезвычайный и полномочный посол сначала в Праге, потом в Белграде. Ну, я ездила к нему, плюс Англия, плюс язык, который я любила. Конечно, я знала, что в этот институт просто так поступить нереально, поэтому занималась с очень хорошими педагогами. Казалось бы, возьми да набери мама номер телефона ректора. Ей бы не отказали. Но у нас даже разговоров на эту тему не возникало. Я могла попросить у мамы, например, что-то купить, но чтобы помочь в поступлении… У нас это было не принято.

- Странно, по рассказам многих, мама вас так любила, что ни в чем не отказывала…

Да, любила, но грамотно. И никогда меня не жалела. Это случилось лишь однажды, когда я уже выучилась и работала в АПН. С телегруппой из ФРГ я должна была зимой ехать на съемки в Якутск, где температура опустилась до пятидесяти градусов. И мама испугалась. Уговаривала взять бюллетень. Но я отказалась и все-таки полетела.

- Светлана Петровна, а что изменилось в вашей жизни после того, как Екатерина Алексеевна стала членом Политбюро?

Ну, мне тогда было только четырнадцать лет. И жизнь семей членов Политбюро в те годы не имела той необходимой атрибутики, что десятью годами позже: иномарок, драгоценностей, шуб… Первое, что поменялось, - это дача. Появился отдельный дом, за отдельным забором. Совершенно новый для моего глаза стиль: конюшня, баня, теплица, катера и даже открытая машина.

Ну и, во-вторых, появилась возможность посмотреть самые недоступные иностранные фильмы дома, достать билеты в любой театр, отдохнуть летом на море и купить в спецмагазинах книги или одежду… Но мама была действительно очень скромным, нематериальным человеком и, работая с утра до ночи, практически никакими особыми благами не пользовалась. Одевалась она всегда элегантно. Руками могда сделать фантастические вещи. Шила, вязала сама. Изменения в ее одежде произошли скорее благодаря Фирюбину. Когда он стал послом в Югославии, часто привозил маме красивые вещи. Ну, еще появились какие-то закрытые ателье, и возможности хорошо одеваться расширились.

- А что касается заграничных поездок?

С ними тоже стало проще. Впервые за границу я выехала в двенадцать лет. Тогда Фирюбин был послом в Чехословакии и пригласил меня в Прагу на зимние каникулы. А потом меня стала брать с собой мама. Она была уверена в необходимости новых впечатлений. И в те годы, когда любые поездки за рубеж выделялись в виде поощрений и для многих были мечтой, мама все сделала для того, чтобы я смогла увидеть мир. Так к двадцати годам я уже побывала во многих странах Европы и Азии.

- Первая ваша поездка в институте была в Индию. С нее, насколько я знаю, опосредованно и началось ваше знакомство с будущим мужем.

Там вместе с нами был тоже член ЦК Фрол Романович Козлов с супругой. Наверное, я ей понравилась, и она захотела познакомить меня со своим сыном Олегом. В Москве несколько раз звонила, куда-то приглашала. Но я, если честно, пыталась все это как-то отодвинуть. У меня была своя компания в институте, и новых знакомых не сильно хотелось. Но Александра Константиновна слыла большой театралкой и выбрала какой-то хит в Театре сатиры, от которого мне было трудно отказаться. Заказала билеты, и мы с Олегом встретились. Он мне сразу понравился: высокий, с большими зелеными глазами, с красивыми волосами, хорошими манерами. Учился в Институте стали и сплавов, был старше меня на четыре года, много и интересно рассказывал о Ленинграде, который любил и знал. И вот вместо театра мы пошли в ресторан «Пекин». С этого все и началось.

- Через сколько времени вы поженились?

Познакомились мы в конце марта, через месяц подали заявление. Его не брали, потому что мне не исполнилось еще восемнадцати лет, я родилась в мае. Но Олег все-таки этого добился. Родители наши долго об этом не знали. Но недели за две до регистрации я не выдержала и сказала маме. Она была в шоке, потому что видела, как я хотела учиться в институте, и вдруг - замужество. Попыталась меня отговорить - все-таки первый курс, к тому же мы с Олегом были еще мало знакомы. Говорила всякие разумные вещи, но в тот момент я была увлечена и не сдавалась.

- Где сыграли свадьбу?

У Козловых на даче. Приехали Хрущев, с . Поэтому свадьба была как бы не моя. Пили в основном за Хрущева, иногда за новобрачных, и ничего примечательного для меня там не было. Но все выглядело очень красиво. Столы накрыли в саду под белыми цветущими вишнями. Мне сшили прелестное платье… Медовый месяц провели в Магнитогорске, куда Олега направили на практику. Потом жили в особняке Козловых на Ленгорах - небольшом двухэтажном доме с довольно скромной обстановкой, казенной, с инвентарными номерами…

- А когда родилась дочка?

Мне не было еще и двадцати. Когда я только забеременела, сразу пошла к маме. Мы с ней долго обсуждали эту тему, потому что к тому времени я не совсем верила в стабильность своего брака. У нас с Олегом разница была не только в возрасте. Что-то еще нас разделяло… Однако мама была категорически против аборта. И я решила рожать. Рожала трудно, но ребенок родился, как мне сказали, в рубашке - в смазке. Я весила тогда сорок шесть килограммов, а Маришка почти пять.

В связи с родами и нездоровьем я запустила зимнюю сессию, и возвращаться в институт было уже тяжело. К тому же я тогда вся погрузилась в ребенка, и все остальное для меня отодвинулось на задний план. Я перешла в МГУ, на журфак. Сдала всю разницу в двадцать экзаменов и была зачислена на редакторское отделение.

- А чем занимались после журфака?

Я услышала, что в АПН есть редакция теленовостей, которая работала в основном с иностранными телекомпаниями, и поняла, что туда-то мне и надо. Тогда я попросила маму помочь мне, и меня взяли редактором. В АПН я проработала три года, причем в последний год восемь месяцев провела в командировках. Очень тяжелый был период. Осложнились отношения с мужем, мои командировки тоже этому способствовали.

- В это время вы и встретились со своим вторым мужем - Игорем?

Да. И это была большая любовь. Он был женат, растил дочь, и наши отношения складывались непросто. В это время мама настояла на том, чтобы я пошла в аспирантуру МГУ, и я стала аспиранткой. После защиты диссертации мне предстояла стажировка в Америке, но я туда, слава Богу, не поехала - не хотела расставаться со своим будущим мужем. Мы с ним часто виделись, но жил он тогда со своей семьей. Ему было трудно развестись из-за дочери. Да и работал он в такой организации, где развод был равносилен краху карьеры.

А я развелась. Мама это очень тяжело переживала и даже однажды сказала об Игоре: «Или я, или он». Можете представить мое состояние? Наверное, если бы у нас с Олегом было все в порядке, ничего подобного и не случилось бы. Но… разводу предшествовал период выяснения отношений с мужем, потом он ушел. И мы в квартире на Кутузовском, в которую переселились после рождения дочери, остались с няней Клавой. Она жила у нас почти с рождения Маришки и до сегодняшнего дня остается моей самой лучшей подругой.

Маришке тогда только исполнилось пять лет, и мама, конечно, была против развода. После ухода от нее в сорок втором отца она десять лет оставалась одинокой. И знала, что это такое. Но я, как всегда, шла своим путем и маму не послушалась… В общем, много переживаний было тогда. Скрасить тот тяжелый период жизни мне помогла мамина подруга Надя Леже - женщина теплая, простая. Буквально на следующий день после развода она мне сказала: «Все! Прекращаем слезы, все переживания. Покупаем туфли вот на таких каблуках и едем ко мне - заниматься живописью». Надя мне тогда очень помогла: постоянно меня куда-то водила, с кем-то знакомила…

- Так прошли три года. Игорь Васильевич наконец решился на развод?

Да, мы поженились, и он переехал к нам. Постепенно привык к Маришке и даже ее удочерил. И воспитал ее, и образовал, занимался ею каждый день.

- Марина называла Игоря Васильевича папой?

Нет, по-другому. У Игоря, к сожалению, были проблемы со здоровьем, он часто лежал в больницах. И вот однажды, когда он в очередной раз попал в ЦИТО, дочка придумала про него целую историю, с картинками, в которой почему-то назвала его «Трясогустав», потом сократив до «Трясик». Вот так в результате и стала называть Игоря. Ну, маленькая еще совсем была девочка…

- Скоро уже тринадцать лет, как Игоря Васильевича нет в живых…

Да… Но за все годы, что мы были вместе, он успел дать нам с Мариной так много, что мы не забываем его никогда. Когда его не стало, а это случилось внезапно - он вернулся из леса и, не дойдя до дома, умер, я почувствовала отчаянную усталость и пустоту.

- Где вы тогда работали?

После защиты диссертации я пришла в Институт истории искусств, в сектор массовой коммуникации. Проработала там четырнадцать лет. Два дня в неделю мы должны были присутствовать на работе, а остальные - занимались наукой дома. Но после смерти мужа сидеть дома мне стало тяжело, и я решила перейти на должность заместителя директора во ВНИИ повышения квалификации работников культуры. Занималась административной работой.

- Я знаю, Марина окончила балетное училище…

Мы отдали ее туда в пять лет. Посоветовались с мамой и решили, что балет как нельзя лучше подходит Марине. У нее были неплохие данные: пластика, музыкальность… Однако после десяти лет постоянных диет и голодовок открывшаяся язва желудка заставила ее изменить профессию. Марина поступила в ГИТИС на театроведческий факультет и после его окончания устроилась в литчасть Большого театра. Была просто счастлива: те же ребята, с кем училась, та же сцена. Уже работая в театре, она вышла замуж за юриста. Они давно знали друг друга - мы дружили семьями, - но, к сожалению, через год расстались. Маришке было всего восемнадцать, ему - двадцать восемь… Через несколько лет дочь познакомилась с человеком более практичной профессии - стоматологом. (Игорем Владковским, задержанным в 91-м году на таможне за незаконную попытку вывезти за границу произведения искусства. - И.М.) Вышла за него замуж, родила в двадцать пять и распрощалась со своей литчастью уже навсегда.

- Со своим вторым мужем они долго прожили вместе?

Они развелись в девяносто втором, когда Катеньке было уже четыре. Три года назад Марина снова вышла замуж и уехала из России. Первый год жила в Германии, потом переехала в Испанию и, кажется, там осела.

- Ну а муж? Марина сейчас замужем?

Человек она непредсказуемый. Живет, как, впрочем, и я, больше чувствами, чем разумом. И в ее личной жизни постоянно происходят изменения. Любимый человек, конечно, есть, но вот какого рода у них на данный момент отношения, сказать может только она.

- В Испании Марина работает?

В школе, где учится Катя, преподает балет. Но сейчас у нее в планах создать самостоятельную балетную школу. А добиваться поставленной цели моя дочь умеет.

- Марина живет недалеко от Малаги. У нее там своя квартира, дом?

За границей иметь собственный дом очень дорого, поэтому у дочери там квартира. Но главное, что и она, и внучка, слава Богу, живы и здоровы, ребенок учится в хорошей школе и в свои девять лет прекрасно знает два языка.

- Светлана Петровна, а вы переехали за границу насовсем?

Я не живу в Испании, а навещаю там дочь.

- Ваш муж умер очень рано. За те тринадцать лет, что его нет, вы больше не выходили замуж?

Нет, замужем я не была. У меня есть какие-то обязанности перед семьей. Я очень люблю Катерину, моя любовь к ней совершенно невероятная. В этом мы с мамой одинаковые. Она мне часто повторяла: «Если бы не было тебя с Маришкой, мне не для чего было бы жить».

- Людмила Георгиевна Зыкина в интервью мне сказала, что Екатерина Алексеевна страдала оттого, что была никому не нужна, даже вам…

Я очень тепло отношусь к Людмиле Георгиевне, но думаю, что, говоря об этом одиночестве, она имела в виду изолированность, в которой мама оказалась на работе. В силу сложности своих семейных обстоятельств мама действительно не имела в министерстве, как теперь называют, команды. Сама она старалась помочь всем, но вот когда ей становилось тяжело, помочь было некому. В этом смысле Люда права. Но это говорит только о том, что мама была настолько нетипичным для своего времени руководителем, что не сумела вписаться в свое окружение. А приспосабливаться не умела. Что же касается меня, то даже после своего замужества и рождения дочери не было дня, чтобы мы с мамой не виделись. Если она, конечно, куда-нибудь не уезжала. Чаще всего я приходила к ней в министерство.

- Помощницы Екатерины Алексеевны рассказывали мне, что министр культуры СССР много занималась самообразованием и никогда без книг и газет с работы не уходила.

Мама всю жизнь делала себя сама, иначе и не стала бы тем, кем стала. Ей было мало двух технических образований, она захотела получить еще гуманитарное и пошла в Высшую партийную школу.

- Может быть, именно честолюбие и мешало ей в отношениях с мужчинами? Женщиной она ведь была привлекательной, и в то же время десять лет одиночества.

Знаете, просто тогда было такое время. К тому же мама всегда выглядела чуточку недоступной для мужчин - она находилась выше их обычного представления о женщине-жене… Но не думаю, что ее не интересовало женское счастье…

- Чем же Екатерину Алексеевну пленил Фирюбин, за которого она в пятьдесят четвертом году, уже будучи членом Политбюро, вышла замуж?

В нашем доме не было принято обсуждать с детьми дела взрослых, поэтому я могу высказать только свои предположения. Мужчиной Николай Павлович был интересным, и то, что мама им увлеклась, вполне естественно. А вот бабушке он не нравился. Она и меня настраивала против. Дело в том, что Фирюбин, еще будучи секретарем горкома, до нас тоже жил на госдаче в Ильичеве, и о его семье ходили разные слухи. Говорили, что однажды его сын с кем-то поссорился, взял ухват и товарища им приложил. Да и сам Николай Павлович слыл капризным и избалованным мужчиной. Когда они с мамой познакомились, он работал в Моссовете заместителем мэра и значимость свою сознавал. В общем, бабушке пришлось ломать что-то внутри себя, принимая Фирюбина в дом. У меня с ним тоже были сложные отношения…

- А Екатерина Алексеевна, говорили, всегда считала его детей своими…

Нет, это не так. Но помогала им - да. Понимаете, мама ко всем относилась доброжелательно. Наша Катерина теперь очень похожа на свою прабабушку. Вот она человека видит и уже его любит. Я никогда от нее не слышала ни одного обидного слова о других. Такой же была и мама. Я не помню случая, чтобы она, возвращаясь из заграничных командировок, привозила что-то себе. И никогда не забывала детей Николая Павловича - Риту и Николая.

Я же с ними мало общалась. Слышала только, что Николай был переводчиком в Швейцарии, потом, кажется, там и остался. А вот Рита… Она никогда не чуждалась мирских удовольствий. Работала корреспондентом на радио, хотя и окончила МАИ или МЭИ, но эта профессия ее не увлекала. Она была очень активной женщиной, постоянно искала себе пьедестал…

- Скажите, когда Екатерина Алексеевна решила связать жизнь с Фирюбиным, он был уже в разводе или развелся ради вашей мамы?

Думаю, что причиной развода Николая Павловича послужила любовь к моей маме. Он вообще был человек увлекающийся, но, на мой взгляд, никогда ничем не умел дорожить.

- Слышала, что поначалу у них были замечательные отношения, но потом они разладились.

Да, действительно, их последние годы были сложными. Вероятно, тогда что-то произошло, и это мешало взаимопониманию. Прежде всего потому, что Фирюбин очень плохо старился. Разницы в возрасте у них практически не было, но Николай Павлович, в отличие от мамы, чувствовал свои годы. Постоянно старался подчеркнуть свою значимость и часто не совсем деликатно любил повторять: «Плохо быть дедушкой, но еще хуже быть мужем бабушки». Признаться, мне трудно быть к нему объективной. Но женского счастья он маме не дал. Другое дело, что она всегда довольствовалась тем, что имела. Оптимисткой была! Всему отдавалась без остатка. И очень любила жизнь.

- Откуда же тогда эти попытки покончить жизнь самоубийством? Последняя из двух закончилась трагически. Все до сих пор убеждены, что ваша мама свела счеты с жизнью с помощью цианистого калия.

У меня есть официальное свидетельство врачей, где сказано, что смерть была вызвана сердечной недостаточностью. Этот вопрос со мной обсуждать сложно… Я знаю то, что знают и все остальные. Конечно, можно выстраивать различные версии, особенно по аналогии с шестьдесят первым годом. (Тогда вывел Фурцеву из Политбюро, и она пыталась покончить жизнь самоубийством, вскрыв себе вены. К счастью, эта попытка не была смертельно опасной. Фурцеву спасли. В той же больнице на Грановского ей помогли справиться и с сильнейшим нервным стрессом. - И.М.) Мы с мамой никогда не касались этой темы, но я уверена, что причиной расстаться в шестьдесят первом с жизнью было не честолюбие, как некоторые сейчас представляют, а глубокая обида от предательства человека, которому она верила… Но в семьдесят четвертом году, осенью, пик переживаний в маминой жизни уже прошел. Я, конечно, могу иметь свое мнение на этот счет. Но никакой достоверной и серьезной информацией об отравлении на сегодняшний день не располагаю.

- Памятником маме занимались вы?

Конечно. Фирюбин уже на вторую неделю после смерти мамы снова женился и все связанное с ней сразу же от себя отстранил. Хотя и прожил с мамой целых двадцать лет. Я уж не говорю о материальной стороне, но он имел больше возможностей достать белый мрамор, из которого я задумала сделать надгробие. Мне же это стоило такого труда! Хорошо, Кербель помог. И белый мрамор достал, и горельеф сделал… Если что еще надо было, он брал телефонную трубку, представлялся: «Академик Кербель говорит!» - и все сразу было сделано. Я к нему до сих пор питаю самые теплые чувства.

- Ближайшая подруга Екатерины Алексеевны Надя Леже тоже делала для вашей мамы памятник?

Это не совсем так. Вы, очевидно, имеете в виду две мозаики - портреты мамы работы Нади Леже. Но обе они были сделаны еще при жизни мамы и никакого отношения к памятнику не имеют.

- После истории с дачей, которая, по слухам, была построена по вашему настоянию буквально накануне смерти Екатерины Алексеевны, ей вернули те двадцать пять тысяч, что она заплатила за строительство. Как она ими распорядилась?

Эти деньги мы собирали все вместе. Мой муж получил гонорар за свой сценарий и переводы, я - за свою книгу. Мы продали машину. То есть эти двадцать пять тысяч у нас были. Разве мы не имели права на собственную дачу? Думаю, да. Но мама была совершенно другим человеком. Для нее очень важно было общественное мнение.

Когда начался весь этот бум - мол, залезли в карман государству, она попросила только об одном: дайте возможность создать комиссию и объяснить, кто виноват - строители или заказчик. Комиссию, конечно, не создали, потому что Кириленко важен был сам прецедент. Маме объявили выговор, а дачу - совершенно незаконно - постановили отобрать. И вот когда деньги нам вернули, мы положили их на сберкнижку. Мама сразу же сделала завещание. Хотела быть спокойной за то, что, когда ее не будет, эти деньги достанутся нам. В последние годы она знала, что после ее смерти в квартиру на Алексея Толстого, где они жили с Фирюбиным, я не войду. Так оно и случилось.

Не знаю, может быть, я и хотела бы выкупить нашу дачу и по закону имела право это сделать. Ведь каждая мелочь там для нас с мужем была с чем-то связана. Однако после всего пережитого для меня это так непросто…

Наверное, будь Екатерина Алексеевна жива, она полностью согласилась бы с дочерью. Слишком многого стоил ей этот небольшой загородный домик, в котором вопреки молве ничего роскошного-то и не было. Унизительные вызовы на ковер, предложение сдать партийный билет, злобные выпады коллег… Начало краха ее карьеры… И - конец жизни.

Сегодня Екатерину Фурцеву любят представлять либералкой: мол, это она разрешила открыть в Москве новый театр «Современник», пробила международный конкурс имени Чайковского и построила цирк на проспекте Вернадского. Не спорю: кое-что полезного Фурцева для культуры всё-таки сделала. Но куда больше было запретов. Эта женщина в первую очередь любила власть, а во вторую - импозантных мужчин. Всё остальное было для неё на дальнем плане. Ради власти она постоянно шла на череду предательств, в том числе и любимых мужчин. А страдала от этого как раз культура.

Екатерина Алексеевна Фурцева родилась в 1910 году в Тверской губернии в Вышнем Волочке. В восемнадцать лет она встала за ткацкий станок. Но перспектива всю жизнь проходить в ткачихах её не устраивала. Другое дело - комсомол, бесконечные собрания, примитивные агитки. Вроде и не пыльно, но зато почётно.

В 1933 году Фурцева поступила в Московский институт тонкой химической технологии. Но, судя по всему, институт ей понадобился не для расширения кругозора, а исключительно из-за корочки. Никаким технологом она быть не собиралась. Своё будущее бывшая ткачиха уже тогда связывала только с комсомолом и партией. Не случайно уже в 1942 году её избрали секретарём Фрунзенского райкома партии.
Стоит отметить, что ради карьеры Фурцева в своё время пожертвовала личной жизнью. У неё был замечательный первый муж - лётчик Пётр Битков (от него она в 1942 году родила дочь Светлану). Битков её безумно любил. Он так хотел семейного уюта. А получилось так, что он женился не на красивой женщине, а на карьеристке, для которой рост по партийной линии оказался превыше всего. Не случайно Битков потом нашёл другую подругу.
После войны Фурцевой протежировал Первый секретарь Фрунзенского райкома партии Пётр Богуславски й. В какой-то момент два секретаря воспылали чувствами друг к другу. У них завязался служебный роман. Однако в инстанциях, когда прослышали о неуставных, скажем так, отношениях Фурцевой с Богуславским, потребовали сладкую парочку разбить. Но Фурцева уйти в тень не пожелала. Она перешагнула через своего покровителя и возлюбленного и в 1947 году добилась, чтобы вместо Богуславского райком доверили именно ей.
Кстати, позже ситуация отчасти повторилась, но уже в горкоме партии и с другим секретарём. Уточню: в горком Фурцеву перевели в 1950 году. Там её внимание привлёк Фирюбин , который имел свою семью. Фурцевой не стоило никакого труда закрутить новый роман. Когда скрывать отношения двух секретарей стало уже невозможно, Хрущёв сначала распорядился убрать Фирюбина в Моссовет, а потом дал команду отправить его послом в Чехословакию, а Фурцеву он, наоборот, повысил и утвердил первым секретарём Московского горкома КПСС.

На фото в центре - Екатерина ФУРЦЕВА и Никита ХРУЩЁВ

В 1956 году Фурцева стала также секретарём ЦК КПСС и кандидатом в члены Президиума ЦК КПСС. Сначала без мужа (Фирюбин в то время исполнял обязанности посла в Югославии), она начала проявлять женское внимание к министру иностранных дел СССР Дмитрию Шепилову . Вскоре у двух партийных товарищей появились и общие интересы. Они оба оказались недовольны волюнтаризмом Хрущёва. Фурцева поддакивала Шепилову всю весну 1957 года. Но уже в июне 1957 года фортуна Шепилову изменила, и Фурцева первой отреклась от своего коллеги, заклеймив его позором. За это Хрущёв 29 июня перевёл её из кандидатов в члены Президиума ЦК КПСС. Однако полного доверия она у вождя уже не вызывала. Не случайно Хрущёв вскоре убрал Фурцеву из руководителей Москвы. Он сохранил за ней лишь пост секретаря ЦК, при этом поручив за её деятельностью наблюдать другому секретарю - Михаилу Суслову .
3 января 1958 года Фурцева была включена в состав Комиссии ЦК КПСС по вопросам идеологии, культуры и международных партийных связей (кроме неё в эту комиссию вошли Суслов, Куусинен, Мухитдинов и Поспелов ). В новом качестве она активно занималась вопросами создания и развития писательской газеты «Литература и жизнь».
Весной 1958 года Хрущёв именно Фурцевой поручил окончательно определиться с новым редактором журнала «Новый мир». Она должна была переговорить с Твардовским и внести на поэта документы
в Секретариат ЦК.
В 1959 году недоброжелатели попытались Фурцеву скомпрометировать в глазах Хрущёва. Поводом для нападок стал арест её брата. Однако этот сценарий разрушил следователь по особо важным делам прокуратуры РСФСР А.Романов . 29 июля 1959 года
он направил Хрущёву письмо, в котором подробно рассказал о том, кто и как пытался надавить на следователей с тем, чтобы бросить тень подозрения
в коррупции на Фурцеву.
В 1960 году Хрущёв инициировал перемещение Фурцевой из ЦК в правительство. Её назначили министром культуры СССР.
Фурцева тяжело переживала понижение в должности. Но она надеялась, что сможет сохранить своё членство в Президиуме ЦК КПСС. Однако в последние дни работы двадцать второго съезда партии ей стало известно, что в Президиум ЦК она выдвинута не будет. Это окончательно её добило.
О том, что случилось потом, 2 ноября 1961 года Хрущёву доложил председатель КГБ А.Шелепин . «Вчера,
1 ноября с.г., - написал Шелепин, - врачи лечебного сектора МК КПСС тт. Соколов и Антонова доложили мне о том, что во второй половине дня Фурцева Е.А., находясь
на даче в спальне, вскрыла себе бритвой вены на обеих руках в локтевых сгибах и у кистей рук. Первой заметила это её дочь, которая быстро наложила жгуты и вызвала врачей. Врачи обнаружили её в плохом, полубессознательном состоянии и оказали своевременную медицинскую помощь. Когда стало об этом известно КГБ, к Фурцевой были срочно направлены врачи
4 Управления Минздрава СССР - терапевт Борисова (её лечащий врач) и хирург Молодчик. Однако муж Фурцевой - Фирюбин к ней их не пустил, заявив: «Если вы не хотите её травмировать, нанести ей вред и вызвать нервное потрясение, то уезжайте». После такого заявления врачи вынуждены были уехать. Позднее на дачу к Фурцевой выезжал начальник 4 Управления Минздрава СССР профессор Марков, который настоял на осмотре Фурцевой. В результате осмотра он полностью подтвердил факт вскрытия ею вен. Общее состояние её здоровья удовлетворительное; опасности для жизни нет. По заявлению врача т. Антоновой - Фирюбин и дочь Фурцевой умоляли её сделать всё, чтобы никто не узнал о случившемся. Считаю необходимым также доложить Вам о том, что Фирюбин в разговоре со мной вёл себя неискренне, нахально лицемерил, категорически отрицал факт вскрытия Фурцевой вен с тем, чтобы скрыть этот возмутительный, малодушный, недостойный звания члена партии поступок от ЦК КПСС» (РГАНИ, ф. 3, оп. 62, д. 188, л. 10).
На работу Фурцева вышла лишь утром 14 ноября 1961 года. Но её тут же вызвали в ЦК. Суслов сообщил, что она временно от обязанностей министра отстранена. Затем у Фурцевой состоялась краткая и также очень неприятная беседа с другим секретарём ЦК - Фролом Козловым . От Фурцевой были потребованы письменные объяснения её «недостойного поведения».
15 ноября Фурцева красной ручкой написала на тетрадном листке в Президиум ЦК КПСС объяснение.
«За последнее время, - отметила она, - я страдала головными болями, бессонницей и болью в области сердца. Буквально за несколько дней до съезда во время работы у меня был тяжелейший приступ - спазмы сосудов головного мозга, в течение которого около 4 часов находилась без сознания (это зафиксировано в истории болезни больницы МГК присутствующим при этом врачами Антоновой К.В., Будагосской Г.А. и медсестрой Яновской В.А.). Во время съезда я также чувствовала себя плохо, очень волновалась по работе, за выступление на съезде. Поэтому я обратилась с просьбой к т.т. Козлову Ф.Р. и Суслову М.А. дать возможность мне выступить скорее. 31 октября, в день окончания съезда, после Пленума я почувствовала себя очень плохо: беспокоили боли сердца и головная боль. Я решила поехать на дачу, побыть немного на свежем воздухе. Но состояние ухудшилось настолько, что я вынуждена была лечь в постель и вызвать врача, который констатировал гипертонический кризис, повлекший за собой потерю сознания в течение нескольких часов ночью 31 октября и 1 ноября. В этом состоянии и были повреждены руки» (РГАНИ, ф. 3, оп. 62, д. 188, лл. 24-25).
Партийная верхушка сначала решила Фурцеву строго наказать. Было подготовлено постановление ЦК КПСС «О недостаточном поведении члена ЦК КПСС т. Фурцевой Е.А.». Но в последний момент Хрущёв решил свою соратницу пожалеть. В архиве сохранилась запись: «Вопрос <о Фурцевой> из протокола <Президиума
ЦК КПСС> изъят (указание т. Малина. 24.XI.61 г.)»
(РГАНИ, ф. 3, оп. 62, д. 188, л. 30).
Каким Фурцева была министром? Об этом в своё время рассказала певица Галина Вишневская . Она утверждала: «Фурцева, кстати, обладала весьма неплохими актёрскими данными, умела убедительно слушать, прямо-таки проникалась. Когда я приходила с вопросами по театру, Екатерина Алексеевна, не моргая, глядела в глаза, не пропускала ни слова, а в конце разговора непременно добавляла: «Спокойно работайте, Галина Павловна, ни о чём не тревожьтесь. Всё сделаю. Клянусь честью!». Присказка у неё такая была: по любому поводу давала клятвенное обещание. Я уходила обнадёженная, а потом всякий раз случалось обратное тому, о чём мы договаривались. Но обижаться на Фурцеву не хотелось, столь искусно та играла роль. Не каждый профессиональный актёр похвастается подобным обаянием! И выпить Екатерина Алексеевна умела. Тоже общеизвестный факт» («Итоги», 2010, № 44).
Вишневская утверждала, что Фурцева, будучи министром, брала взятки. Она рассказывала, что лично всучила Фурцевой на гастролях в Париже четыреста долларов. Когда журналисты спросили Вишневскую: «Зачем?», она ответила: «Чтобы выпускала меня за границу по личным контрактам, препятствий не чинила! Ведь сколько раз бывало: приглашают Вишневскую, а петь едет другая… В тот вечер мы с Фурцевой собирались вместе поужинать, я зашла в номер к Екатерине Алексеевне, перевела дух и без предисловий сказала: «Купите что-нибудь дочке в подарок». И протянула купюры. Стояла в поту, боясь подумать, что произойдёт, если Фурцева откажется взять деньги. Наверное, померла бы от страха и позора! Мы ведь со Славой предварительно проговаривали ситуацию, он не советовал рисковать. А я попробовала. Фурцева, не поморщившись, проглотила наживку, словно это было привычным делом. Даже поблагодарила» («Итоги», 2010, № 44).
Весной 1974 года Фурцева была обвинена в злоупотреблении служебным положением при строительстве подмосковной дачи. Выяснилось, что она бесплатно использовала труд строителей и строительные материалы. Её делом тогда занялся Комитет партийного контроля при ЦК КПСС.

Художник Элий Белютин писал в своих дневниках:
«29 мая. Радио из-за «бугра» передало о начале уголовного дела против Фурцевой (использование
служебного положения).
31 мая. Радио из-за «бугра»: ограничение дела
Фурцевой партвзысканием.
3 июня. Умерла Фурцева. <…>
5 июня. Фурцеву поставили в новом МХАТе
на Тверском бульваре. С утра под окнами мегафон: «Поворота налево нет! Проезд только направо!»
Но, похоже, Белютин (или публикаторы его дневника) что-то напутал. Фурцева умерла позже. Она скончалась 24 октября 1974 года. На следующий день вопрос об организации её похорон был обсуждён на заседании Политбюро ЦК КПСС. Партийные старцы решили
29 октября установить гроб с телом Фурцевой в помещении нового здания МХАТа. А захоронить Фурцеву было
решено на Новодевичьем кладбище.
Позже ходили слухи, что Фурцевой якобы помогли уйти на тот свет. Но это не так. После проведённого Комитетом партконтроля расследования о строительстве Фурцевой личной дачи в Политбюро стали решать, что делать дальше. Одни предлагали Фурцеву снять с работы и исключить из партии. Другие хотели ограничиться полумерами и по-тихому отправить Фурцеву на пенсию. При этом Политбюро уже подобрало преемника: Фурцеву должен был на посту министра заменить секретарь ЦК КПСС по пропаганде Пётр Демичев .
Фурцева знала о первом и втором вариантах, но ни один её не устраивал. А настоять на каком-то другом решении она не могла. И тогда Фурцева решила, что в любом случае она уйдёт из жизни министром. Уже в 2001 году бывший председатель Комитета госбезопасности Крючков рассказал журналистам: «Все знавшие её [ Фурцеву. - В.О.] товарищи утверждали, что она покончила жизнь самоубийством в ванной комнате
собственной квартиры».

Вячеслав ОГРЫЗКО

С 14 ноября в эфире Первого канала начался показ многосерийного фильма "Фурцева. Легенда о Екатерине".

Это историческая мелодрама о Екатерине Алексеевне Фурцевой - женщине, достигшей в СССР вершин власти (министром культуры страны она была 14 лет). От провинциальной девчонки до хозяйки Москвы, члена правительства... И жизнь, и смерть Екатерины Алексеевны окутаны мифами и легендами, которые вспоминаются и по сей день.

В прошлом году в России отмечалось столетие со дня рождения Екатерины Алексеевны. К этой дате тот же Первый канал представил трехсерийную ленту Олега Штрома "Екатерина III". А на канале ТВ Центр показывали фильм из цикла "Кремлевские тайны" - "Екатерина Фурцева. Горло бредит бритвой" . Автор и ведущий - Леонид Млечин. Он же - автор картины "Екатерина Фурцева. Женщина в мужской игре". И это далеко не все картины, которые Леонид Млечин посвятил загадочной судьбе Екатерины Алексеевны. Более того, в серии ЖЗЛ издательства "Молодая гвардия" вышла книга Леонида Млечина "Фурцева". Вот почему перед началом показа нового сериала "РГ" обратилась именно к этому автору - кто как не он поможет телезрителю разобраться, где правда, а где домысел, и что стоит знать о такой необыкновенной женщине, которой была Екатерина Фурцева, и ее исторической роли в развитии нашей страны.

Сусанна Альперина

компетентно

Леонид Млечин :

Екатерина Фурцева "Мои портреты тоже носили, а теперь сижу с вами"

Екатерина Алексеевна Фурцева была первой женщиной, которая входила в состав руководства страны. Она принадлежала к числу тех немногих, кто определял судьбу нашего государства. Фурцева пробила себе путь в обществе, которое не поощряло стремительные женские карьеры. Но отчего она попала в опалу и, не справившись с эмоциями, пыталась уйти из жизни? Реальная история жизни Фурцевой скрыта за множеством мифов…

Екатерина Алексеевна Фурцева родилась 24 ноября (7 декабря по новому стилю) 1910 года в городе Вышний Волочек Тверской губернии. Ее отец, Алексей Гаврилович, рабочий-металлист, был призван в царскую армию, как только началась мировая война, и погиб в первых боях. Алексея Гавриловича девочка практически не помнила. И тем не менее, именно потеря отца - травма, наложившая отпечаток на всю дальнейшую жизнь Екатерины Алексеевны. Она боялась быть брошенной, отвергнутой, оставленной. Мать, Матрена Николаевна, больше не вышла замуж, в одиночку растила сына и дочь. Она была женщина с темпераментом и характером. Екатерина Алексеевна унаследовала от матери характер, внутреннюю силу. И все же тщательно скрываемое чувство беспомощности осталось в ней навсегда. Кирпичный барак, где выросла Екатерина Фурцева, стоит и по сей день.

В 1925 году она закончила семилетку и поступила в школу фабрично-заводского ученичества, выучилась на ткачиху. В пятнадцать лет стала к станку, потому и закрепилось за ней обидное для нее, будущего министра культуры, прозвище "ткачиха". Екатерине Алексеевне всегда будут поминать работу за станком - причем высокомерно-презрительно, хотя ничего, кроме уважения и сочувствия, необходимость рано начать трудиться не вызывает.

Мама, я летчика люблю

Физически хорошо развитая, ловкая, спортивная, Екатерина Фурцева вполне соответствовала ожиданиям эпохи. Правда, двадцатые и тридцатые годы - время пуританства. Сексуальность - не тема для обсуждения. А она не в силах скрыть своей женственности, желания любить и быть любимой. Вот и будет она разрываться между желанием ни в чем не уступать сильному полу и неосознанным стремлением встретить настоящего мужчину.

Екатерина Фурцева быстро оказалась на руководящей комсомольской работе. Добилась, чтобы ее отправили на Высшие академические курсы "Аэрофлота". Правда, распределение после курсов оказалось не ахти каким удачным. Фурцеву отправили в Саратов помощником начальника политотдела авиационного техникума по комсомолу. Зато здесь она влюбилась в летчика Петра Ивановича Биткова. В тридцатые годы пилоты, окруженные романтическим ореолом, пользовались у женщин особым успехом. К тому же инструктор летного звена Петр Битков, рассказывают, был видным, интересным мужчиной.

В Саратове молодая семья не задержалась. В 1936 году летчика Биткова перевели в политуправление гражданской авиации, и молодая семья перебралась в Москву. Фурцевой тоже нашли работу в столице - взяли в ЦК комсомола инструктором отдела студенческой молодежи. Она попала в ЦК комсомола в разгар репрессий, которые фактически блокировали нормальную работу всех учреждений и институтов страны. В 1937 году шли аресты руководителей комсомола, но она быстро ушла из ЦК. Ее направили учиться в Московский институт тонкой химической технологии имени М.В. Ломоносова. Студентку с опытом политической работы избрали секретарем парткома института, так что учеба отошла на второй план. Диплом о высшем образовании инженер-химик Фурцева получила в 1941 году, накануне войны.

Служебный роман с секретарем райкома

Начало Великой Отечественной для Фурцевой оказалось вдвойне трагическим. Ее муж в первые дни войны отправился на фронт. Но ушел он и из семьи, хотя именно во время войны у них появился долгожданный ребенок. Екатерина Алексеевна мечтала о детях, а забеременела только после одиннадцати лет жизни в браке. Как и многое в жизни Фурцевой, обстоятельства, связанные с рождением дочки, обросли мифами. Поговаривали, будто и не муж вовсе был отцом ребенка, поэтому-то оскорбленный Петр Битков и ушел из семьи… Рассказывают и другое. Петр Иванович, как это случилось со многими ушедшими в армию молодыми мужчинами, надолго оторванными от жен, встретил на фронте другую женщину и влюбился. Это больше похоже на правду, потому что от дочки Петр Иванович не отказывался, напротив, сохранил к ней отцовские чувства до конца жизни.

Напуганная одиночеством и неопределенностью, Екатерина Алексеевна была готова избавиться от ребенка. На помощь пришла мать. Матрена Николаевна приехала к ней и до конца дней оставалась с Екатериной Алексеевной.

1942 год был для Екатерины Алексеевны памятным во всех отношениях. У нее родилась дочь Светлана, и ее приметил первый секретарь Фрунзенского райкома партии Петр Владимирович Богуславский и взял к себе в аппарат. Так началась партийная карьера Фурцевой, которая приведет ее на вершину власти. У Фурцевой сложились особые отношения с Богуславским. Говорят, Петр Владимирович ценил не только ее деловые, но и женские достоинства, что не удивительно: молодая Фурцева была очень хороша - яркая, стройная, с бурным темпераментом. Трудно обсуждать то, что произошло между Петром Владимировичем и Екатериной Алексеевной. Они сами не рассказывали. Служебные романы похожи один на другой, как две капли воды… Общая работа сближала и доставляла удовольствие. Но едва ли такой роман может долго устраивать женщину. Мужчина счастлив иметь и жену, и любовницу. А женщины не хотят вечно оставаться в этой роли. Им нужна настоящая семья. Так что, служебные романы заканчиваются, как только мужчина и женщина перестают работать вместе…

"Я должна рапортовать товарищу Сталину"

Когда после войны партийный аппарат очищали от евреев, Петра Богуславского отправили учиться. Его место в райкоме заняла Фурцева. Партийный аппарат практически полностью был мужским. Она научилась не робеть в мужском коллективе, не смущалась шуточкам известного свойства, могла прилично выпить и при необходимости послать по матушке. При этом не забывала, что привлекательная женщина обладает и другими средствами воздействия на мужской коллектив. Красивая и приветливая женщина держалась непринужденно, без начальственной позы, но по-хозяйски уверенно.

В столичном городе ее ценили как мастерицу массовых мероприятий. Шла ли речь об очищении районного аппарата от выходцев из Северной столицы в разгар мрачного "ленинградского дела", или о пропагандистском обеспечении столь же позорного "дела врачей", Екатерина Алексеевна неизменно опережала коллег-секретарей. Она, например, требовала от институтов, расположенных в районе, "к 1 мая изобрести вакцину и полностью ликвидировать рак, к 7 ноября выпустить действенный препарат против туберкулеза. Изучаете детскую корь? Поработайте так, чтобы к следующему бюро райкома кори не было..." (см. выпущенную столичным архивным управлением книгу "Партийный губернатор" Москвы Георгий Попов"). - Я должна первая рапортовать товарищу Сталину о наших победах, - повторяла секретарь райкома Фурцева.

Хозяйка Москвы

Хрущев высоко оценил Фурцеву и сделал ее в 1954 году хозяйкой Москвы. Ни одна женщина до нее не возглавляла столь крупную партийную организацию. Женщин на высоких постах было совсем немного. В отношении Хрущева к Фурцевой не было ничего личного, что бы тогда ни говорили. Никита Сергеевич хранил верность жене и с особами другого пола устанавливал исключительно деловые отношения.

Екатерина Алексеевна взялась наводить порядок в городе. На пленуме горкома честно сказала, что руководителей города пустые полки мало волнуют:

Вся беда в том, что мы сами не ходим, не покупаем эти вещи, за нас ходят и покупают. Поэтому мы слишком поздно об этом узнаем, а нас вспоминают покупатели нехорошими словами. Возмутительные факты в аптеках - ваты нет! В феврале - марте в аптеках не было льда. Больницы и поликлиники обращались в аптеки, гипса не было. Горчичников нет! Минеральной воды в аптеке не видно. Почему? Я скажу - вы проезжаете мимо этих учреждений на машинах, поэтому не знаете положения…

О грязи на улицах Екатерина Алексеевна говорила с гневом и возмущением:

У нас есть решения о создании детских площадок, а во дворах лужи, гнилая вода, и ребятишки вокруг этих луж ходят… Нельзя же так по-хамски относиться к москвичам…

Служебную удачу дополнило найденное, наконец, личное счастье. Когда Екатерина Алексеевна работала в московском партийном аппарате, то влюбилась в коллегу-секретаря - Николая Павловича Фирюбина. Его считали капризным и избалованным женским вниманием. Роман Фурцевой и Фирюбина был предметом пересудов в Москве. В те времена разводы не поощрялись. Женщина должна была исполнять одну роль - самоотверженной жены и матери. Любовница - понятие отрицательное. Николай Павлович не спешил рвать с прежней жизнью, уходить из семьи. Екатерина Алексеевна переживала. Когда брак стал возможным, Екатерина Алексеевна была счастлива. Едва Екатерина Алексеевна и Николай Павлович стали жить вместе, как вмешалась большая политика. Фирюбина отправили послом в Чехословакию. Потом перевели в Белград. Посла всегда сопровождает жена. Но Екатерина Алексеевна не пожелала пожертвовать карьерой и отказаться от своей роли хозяйки Москвы. Она переживала, не хотела отпускать надолго молодого мужа, но и с ним не поехала. Конечно, Николай Павлович предпочел бы видеть жену рядом. Но быть женатым на самой Фурцевой - это тоже льстило его самолюбию. Екатерину Алексеевну можно было назвать первой дамой страны, поскольку жены руководителей государства оставались в тени.

Взлет и падение

ХХ съезд партии сыграл особую роль в жизни нашей страны. Для Екатерины Алексеевны съезд оказался вдвойне важным - она была вознесена на вершину политической власти. На организационном пленуме Центрального комитета 27 февраля 1956 года Хрущев сделал ее секретарем ЦК и кандидатом в члены президиума. Никита Сергеевич не зря считал Фурцеву своим человеком и продвигал. Екатерина Алексеевна пришла на помощь Хрущеву, когда летом 1957 года "старая гвардия" - Молотов, Маленков, Каганович и Булганин - решила свергнуть Никиту Сергеевича. Хрущев превратил своих противников в "антипартийную группу" и изгнал их из президиума ЦК. Освободившиеся места заняли те, кто поддержал Никиту Сергеевича.

29 июня 1957 года он сделал Екатерину Алексеевну Фурцеву полноправным членом президиума ЦК. В следующий раз женщина войдет в состав политбюро уже при Горбачеве. В качестве подарка Хрущев вернул Екатерине Алексеевне мужа, назначил Николая Фирюбина заместителем министра иностранных дел. Всего три года Фурцева пребывала на вершине власти. Низвержение с олимпа стало для нее полной неожиданностью. 4 мая 1960 года она лишилась поста секретаря ЦК КПСС. Хрущев распорядился назначить ее министром культуры. Но еще год с лишним, до ХХII съезда партии, Фурцева оставалась членом президиума ЦК. Возможно, рассчитывала, что опала будет недолгой. А может, полагала, что Никита Сергеевич хотя бы сохранит за ней партийное звание. Тогда и министерский пост не страшен. Главное - участвовать в заседаниях президиума ЦК, где решаются все важные вопросы.

Но на съезде в состав президиума ЦК ее уже не включили. Для нее это был страшный удар. Рассказывали, что, вернувшись домой, Фурцева закрылась в ванной. Подруга пришла к ней в гости и удивилась, что ей не открывают. Забила тревогу. Взломали дверь и обнаружили Фурцеву, истекающую кровью. Ее удалось спасти… Кое-какие надежды вспыхнули у Фурцевой, когда в 1964 году Хрущева сняли со всех должностей. Но Леонид Ильич Брежнев ее не жаловал и на партийную работу не вернул. Екатерина Алексеевна до конца жизни не смирилась с падением. Сказала однажды в сердцах Юрию Петровичу Любимову, главному режиссеру Театра на Таганке:

Вы думаете, только у вас неприятности? Мои портреты ведь тоже носили, а теперь, вот видите, сижу тут и с вами говорю.

Патриотизм пьяного слесаря

В партийном руководстве тех лет все были догматиками. Но Екатерине Фурцевой катастрофически не хватало общей культуры и образования, поэтому ее выступления на идеологические темы производили особенно мрачное впечатление. С 28 июля по 11 августа 1957 года в Москве проходил Всемирный фестиваль молодежи и студентов, ставший огромным событием. Никогда еще не было такого широкого и практически неконтролируемого общения с иностранцами. Начальство само было напугано и пугало других. Накануне фестиваля Екатерина Алексеевна предупреждала московских чиновников:

Есть слухи, что завезут инфекционные заболевания. Начали проводить прививки. В то же время было четыре случая каких-то уколов в магазинах, когда девушка стояла в очереди за продуктами, подходит человек, в руку делает укол. Пострадавшие находятся в больнице, состояние их хорошее. Это делается врагами, чтобы создать панику вместо торжества… Главное, что мы недооцениваем советских людей, их патриотизм. Зимой приезжала делегация американцев, среди делегатов был корреспондент-разведчик. Идут по Москве и видят пьяного. Корреспондент его сфотографировал, поинтересовался, кто он такой, обратился к нему на ломаном русском языке: "Где работаете, сколько зарабатываете, вид не очень приличный, плохо, наверное, живете". На это рабочий ответил: "Живу я очень хорошо, у меня жена, семья, все обеспечены, даже на водку деньги остаются. Пойдемте ко мне в гости, я вас угощу". Когда наши представители пошли к этому рабочему узнать, кто он, оказалось, что он простой слесарь-ремонтник, живет на восьми метрах в полуподвальном помещении с семьей в пять человек. После этого мы ему дали квартиру. Человек в пьяном виде мог так отпарировать. Наши люди - более патриотичны, чем другие нации…

К ней можно было прийти

В руках министра была немалая власть. Но каждое решение таило в себе угрозу для карьеры. Партийные чиновники, когда речь шла о культуре и искусстве, были невероятными ретроградами. И распекали министра за ошибки и промахи подведомственных ей мастеров культуры.

Постоянной головной болью становились праздничные концерты для большого начальства. Решая, кто выступит перед высоким начальством, Фурцевой приходилось учитывать множество факторов, в первую очередь вкусы членов политбюро, иногда взаимоисключающие. Аркадий Райкин и Роман Карцев на правительственном концерте собирались показать миниатюру "Авас", герой которой - выходец с Кавказа. Над ней хохотала вся страна. В последний момент министр культуры остановила Райкина:

Аркадий Исаакович, "Аваса" играть нельзя - в зале Мжаванадзе.

Василий Павлович Мжаванадзе был первым секретарем ЦК компартии Грузии. Боялись обидеть его кавказским акцентом. Пришлось срочно менять репертуар.

Екатерине Алексеевне не хватало образования и кругозора. В определенном смысле она так и осталась секретарем райкома. Но постепенно прониклась интересами театра и, шире говоря, искусства, чаще брала сторону не чиновников, а людей творческих. К ней можно было прийти, поговорить по душам, и она была готова выслушать, понять и помочь. И защитить.

Интересная женщина, - вспоминал ее Юрий Никулин. - Может, не шибко умная. Но она спасла "Кавказскую пленницу". Этуш играл в этом фильме роль "товарища Саахова". А парторга "Мосфильма" фамилия была Сааков. И начальство уперлось: надо переозвучивать фильм! Я отправился на прием к Фурцевой. Без десяти десять утра стою в коридоре у ее приемной. Она улыбнулась: "О, какими судьбами?" Я рассказал всю эту историю. Фурцева схватила телефон, связалась с директором студии: "Это что за идиотство?" Тот ей ответил: что вы, что вы, никто и не ставил так вопрос, видимо, какое-то недоразумение, фильм уже готов и скоро выйдет на экраны.

Несмотря на цензуру

Екатерина Алексеевна руководила министерством культуры четырнадцать с лишним лет, до самой смерти. Оценивают ее роль по-разному. Идеологическая ситуация в стране, атмосфера запретов практически ставили крест на всем, что казалось опасным отступлением от генеральной линии. Желающих запретить было множество, а брать на себя ответственность и разрешать никто не хотел. Большинство решений принималось в тиши кабинетов. Фурцева же в силу должности оказалась на авансцене, и о запретах объявлять приходилось ей самой.

Екатерина Алексеевна не была держимордой. Помимо партийных установок часто руководствовалась личными симпатиями и антипатиями. Главный режиссер театра "Современник" Олег Николаевич Ефремов к пятидесятилетию Октябрьской революции поставил пьесу Михаила Филипповича Шатрова "Большевики". Цензура ее запретила. Министр культуры взяла на себя смелость разрешить спектакль. Полгода - невиданное дело! - спектакль шел без разрешения цензуры.

Сложнее всего Екатерине Алексеевне приходилось с Театром на Таганке, где главным режиссером был Юрий Петрович Любимов. "На заре театра, - рассказывал поэт Андрей Вознесенский, - Ю.П. Любимов вместе с министром культуры Е.А. Фурцевой и ее приближенными, обходя здание, ввел ее в свой кабинет и показал на только что оштукатуренные стены: - А здесь мы попросим расписываться известных людей… Разрумянясь от шампанского, министр захлопала в сухие ладошки и обернулась ко мне:

Ну, поэт, начните! Напишите нам экспромт!

Получив толстый фломастер, я написал поперек стены: "Все богини - как поганки перед бабами с Таганки!" У Юрия Петровича вспыхнули искры в глазах. Министр передернулась, молча развернулась и возмущенно удалилась. Надпись потом пытались смыть губкой, но она устояла".

Миллиончик беззащитной женщине

Екатерина Алексеевна поддерживала идеи международного культурного обмена, хотела, чтобы советский зритель видел лучшие образцы мирового искусства, а мир - восхищался достижениями отечественных мастеров. Ирина Александровна Антонова, директор Музея изобразительных искусств имени А.С. Пушкина, вспоминала: "У нее была страсть к масштабным проектам. Вывезла шедевры Эрмитажа, Третьяковки, Русского и Пушкинского музеев в Японию без страховки под личную ответственность - она умела рисковать".

Фурцева привезла в Москву "Джоконду" и французских импрессионистов. Благодаря Фурцевой в Советский Союз приехал итальянский театр Ла Скала, дирижировал Герберт фон Кароян. А Большой театр отправился в Милан. В Ла Скала по соглашению с министерством культуры стажировались советские певцы.

На заседании президиума Совета министров обсуждался вопрос о строительстве нового здания цирка на Ленинских горах. Для завершения стройки нужен был дополнительный миллион рублей, но исполком Моссовета не хотел его выделять. - Нигде так плохо не относятся к строительству большого, оборудованного по последнему слову техники цирка, как в Москве, - говорила Фурцева. - Неужели товарищам из Мосгорисполкома не стыдно тянуться в хвосте у других? Стройку, которую можно было бы закончить за два-три года, стремятся растянуть на десятилетие. Товарищи члены президиума, у вас у всех есть дети, внуки. Неужели они не донимают вас - когда же, наконец, выстроят новый цирк? Добавьте мне миллион, и я вас всех вместе с ребятишками приглашу в декабре будущего года на его открытие!

Фурцева обратилась к главе правительства Косыгину:

Алексей Николаевич, товарищи мужчины-министры, я - слабая, беззащитная и единственная среди вас женщина. Ну, пожалуйста, дайте мне миллиончик! Чего вам стоит? И я дострою цирк в будущем году. Все рассмеялись. Косыгин заранее решил, что даст дополнительные деньги, чтобы покончить с долгостроем, мимо которого он каждый день ездил на дачу. Откликнувшись на ее слова, заключил:

Никто из мужчин-министров не возражает, если добавить слабой, беззащитной женщине миллион?

Дачная история

Екатерина Фурцева всегда очень хорошо выглядела, следила за собой. Делала гимнастику, научилась играть в теннис (тогда еще не такой модный). Рассказывают, что, узнав о французском препарате "градицин" (для похудания), она его раздобыла и принимала, несмотря на побочный эффект - головокружения.

Хорошо одеться даже министру было непросто. Конечно, ее обслуживало ателье управления делами Совета Министров, но ей хотелось выглядеть оригинально. Не забывала, что она - единственная женщина-министр в стране. Конечно, красивые вещи везли из-за границы. Фурцева, по словам певицы Галины Вишневской, охотно принимала подношения от артистов. Женщины в министерстве не без зависти шептались, что Фурцева сделала пластическую операцию (что было тогда редкостью) и сразу улетела в Сочи. Когда вернулась загоревшая и отдохнувшая, никто и не заметил, что она преобразилась с помощью медицины.

Уже не в юном возрасте Екатерина Алексеевна продолжала волновать мужское воображение. Фурцевой всегда хотелось доказать, что ей под силу все, на что способны мужчины. Она умудрялась выглядеть одновременно женственной и сильной. Ей, возможно, нравилось унижать мужчин и утверждать естественное превосходство женщин. С годами, когда жизнь перестала ладиться, она стала злоупотреблять горячительными напитками. Говорили, что пить она не умела, быстро пьянела. Вечерами у нее в министерстве собиралось ближайшее окружение. Они охотно составляли ей компанию, а заодно выпрашивали у министра то, что им было нужно.

В 1972 году умерла мать, Матрена Николаевна, у которой министр по струнке ходила. Екатерина Алексеевна зависела от матери, нуждалась в ее постоянном одобрении. Говорят, что девушки выходят замуж за своих отцов, то есть инстинктивно ищут мужчину с привычными чертами характера. Фурцева же, пожалуй, вышла замуж за свою мать! Мать ушла в мир иной. Дочь выросла, жила отдельно и самостоятельно. Муж остался самым близким человеком, который всегда рядом. С кем, как не с ним, делить свои чувства, секреты? А в нем проявляются неприятные черты - эгоцентризм, требовательность, жестокость, стремление добиться своего во что бы то ни стало. Самый ужасный момент наступил, когда она почувствовала, что внимание к ней и забота о ней стали испаряться. Муж ее разлюбил? Николай Павлович о своих отношениях с Екатериной Алексеевной не рассказывал. Во всяком случае публично. Он умер еще до того, как журналисты получили возможность задавать личные вопросы. А у Екатерины Алексеевны и без того возникли серьезные проблемы.

Началось с того, что она занялась постройкой собственной дачи и попросила о помощи "подведомственные учреждения". Желающих посодействовать министру строительными материалами и рабочей силой оказалось множество. Кто-то из посвященных, как водится, написал донос: Фурцева, нарушив государственную дисциплину и партийную этику, приобрела по льготным ценам строительные материалы в Большом театре. Брежнев вроде бы решил Фурцеву не наказывать, удовлетвориться тем, что отправить на пенсию. А она сказала одной из подруг:

Что бы там ни было, что бы про меня ни говорили, я умру министром. Так и случилось…

Израненная душа

24 октября 1974 года в Кремле был прием. Вечером заехала к дочери. - Почему у тебя грустный голос? - спросила Светлана. - Тебе показалось. Больше Светлана уже не увидит ее живой…

Теперь уж не узнать, что именно произошло поздним вечером, когда Фурцева вернулась домой. Говорят, что именно в тот день стало известно, что ее ждет пенсия, а Николай Павлович встретил другую женщину. Екатерина Алексеевна не выдержала двойного удара. Тоскливая жизнь брошенной мужем пенсионерки была не по ней... Не так-то просто обрести покой израненной душе. Глубоко в ее душе сидел страх потери самого близкого человека. Понимала: подруги исчезнут, как только она перестанет быть министром. У дочери своя жизнь… Казалось, ее ждет жизненная катастрофа.

После полуночи Светлане позвонил Николай Павлович Фирюбин:

Мамы больше нет.

Когда приехали дочь с мужем, в квартире еще находилась реанимационная бригада. Доктор пытался успокоить Светлану:

Даже если бы это случилось в больнице, врачи не смогли бы помочь. Диагноз - острая сердечная недостаточность.

Одни говорили, что Екатерина Алексеевна отправилась в ванную и приняла горячий душ после немалой дозы алкоголя. Последовал сердечный спазм и… Другие уверяли, что она проглотила горсть люминала… Все это слухи. Но по Москве пошли разговоры о том, что она вновь решила покончить с собой. И на сей раз попытка удалась.

Прощание с министром культуры устроили в новом здании МХАТа, к строительству которого она приложила столько усилий. Поминки - в Доме актера. Лучше всех сказал писатель Константин Михайлович Симонов, которого Фурцева когда-то разносила на секретариате ЦК:

Екатерина Алексеевна всегда имела смелость сказать "да" - и делала все, чтобы поддержать, помочь новому, порой только пробивающемуся. Имела смелость сказать "нет", и ее поступки всегда соответствовали сказанному. Так говорить и поступать могла только большая, светлая личность…

Ее первый муж, Петр Битков, говорил дочери на похоронах, что всю жизнь любил только Екатерину Алексеевну. Он ненадолго ее пережил. С годами о Фурцевой говорят все лучше и лучше. Дурное забылось. Остались воспоминания о живом и душевном человеке.

Самая высокопоставленная женщина СССР покончила с собой от отчаяния?

Екатерина Фурцева, со дня рождения которой прошло ровно 100 лет, — единственная женщина, занимавшая высшие посты в нашем государстве. Что вознесло на вершину власти девушку из Вышнего Волочка? Незаурядные личные качества, случай, удача, симпатия вождей к красивой женщине? Екатерине Алексеевне приходилось пробивать себе путь в обществе, которое не поощряло стремительные женские карьеры. Фурцева — исключение.

Она несколько лет была хозяйкой Москвы, затем заняла место на партийном олимпе — вошла в состав президиума и секретариата ЦК КПСС. На переломном этапе истории нашей страны она принадлежала к числу тех немногих, кто определял судьбу нашего государства.

24 октября 1974 года она внезапно ушла из жизни. Фурцева не жаловалась на здоровье, и смерть показалась неожиданной и необъяснимо ранней. Она месяц не дожила до шестидесяти четырех лет. В Москве заговорили о том, что министр культуры по своей воле ушла из жизни. В семье версию о самоубийстве наотрез отвергали. Впрочем, семье не очень верили. Потому что один раз Екатерина Алексеевна уже вскрывала себе вены. Эта жизнерадостная, мажорная женщина с ярким темпераментом и сильным характером не могла перенести одного — когда ее отвергают, и в личной жизни, и в политической.

Но почему она пыталась покончить с собой? Какая печальная тайна делала ее несчастной? Драматической судьбе Фурцевой Леонид Млечин посвятил свою новую книгу, которая выходит в издательстве “Молодая гвардия” в серии “ЖЗЛ”.

Екатерина Алексеевна Фурцева (1910-1974), министр культуры СССР.

КАРЬЕРА ТКАЧИХИ

Екатерина Алексеевна Фурцева родилась в городе Вышний Волочок Тверской губернии. Ее отец, Алексей Гаврилович, рабочий-металлист, был призван в царскую армию, как только началась мировая война, и погиб в первых боях. Потеря отца — травма, наложившая отпечаток на всю дальнейшую жизнь Екатерины Алексеевны. Она боялась быть брошенной, отвергнутой, оставленной. Екатерина Фурцева сильно зависела от родных, друзей, подруг и любимых мужчин; ей всегда было страшно остаться одной.

Мать, Матрена Николаевна, больше не вышла замуж. Она в одиночку растила сына и дочь. Она была неграмотной, но в Вышнем Волочке пользовалась авторитетом. Екатерина Алексеевна унаследовала от матери характер, способность самостоятельно принимать решения, внутреннюю силу. И все же тщательно скрываемое чувство беспомощности осталось в ней навсегда.

В 1925 году она закончила семилетку и поступила в школу фабрично-заводского ученичества, выучилась на ткачиху. В пятнадцать лет стала к станку. Закрепилось за ней обидное для будущего министра культуры прозвище “ткачиха”. Екатерине Алексеевне всегда будут поминать работу за станком — причем высокомерно-презрительно, хотя ничего, кроме уважения и сочувствия необходимость рано начать трудиться не вызывает. За станком Екатерина Фурцева стояла недолго. Комсомол изменил ее жизнь.

Хорошо развитая, спортивная, Екатерина Фурцева соответствовала ожиданиям эпохи. Правда, двадцатые и тридцатые годы — время пуританства. Сексуальность — не тема для обсуждения.

А она не в силах скрыть своей женственности, желания любить и быть любимой. Вот и будет она разрываться между желанием ни в чем не уступать сильному полу и неосознанным стремлением встретить настоящего мужчину, рядом с которым она почувствует себя спокойно и надежно.

Шестнадцать месяцев она проработала секретарем Кореневского райкома комсомола в нынешней Курской области, потом приняла новое назначение и больше никогда в поселок не возвращалась. Краеведы уверяют, что раскрыли самую большую тайну ее личной жизни: 25 августа 1931 года Кореневский сельсовет зарегистрировал ее брак с местным плотником. Но уже через три месяца брак распался. Имя первого мужа Фурцевой краеведы скрывают.

ПЛЮС ЛИЧНОЕ СЧАСТЬЕ

В 1931 году перспективного работника перевели секретарем горкома комсомола в Феодосию. В Коктебеле она увлеклась планерным спортом и добилась, чтобы обком партии рекомендовал ее на Высшие академические курсы Аэрофлота. После курсов Фурцеву отправили в Саратов помощником начальника политотдела авиационного техникума по комсомолу.

Зато здесь к ней пришла первая большая любовь. Она влюбилась в служившего в Саратове летчика Петра Ивановича Биткова. В тридцатые годы пилоты, окруженные романтическим ореолом, пользовались у женщин особым успехом. Инструктор летного звена Петр Битков, рассказывают, был видным, интересным мужчиной. Екатерина Алексеевна инстинктивно искала человека, который служил бы защитой и опорой, способного дать то, чего она была лишена в детстве и юности.

В 1936 году Петра Биткова перевели в политуправление гражданской авиации, и молодая семья перебралась в Москву. Фурцеву взяли в ЦК комсомола инструктором отдела студенческой молодежи, хотя сама она высшего образования не имела и студенческой жизни не знала. А в тридцать седьмом направили учиться в институт тонкой химической технологии имени Ломоносова. Училась Екатерина Алексеевна неважно, потому что сразу пошла по общественной линии. Ее избрали секретарем партийного комитета института. Диплом о высшем образовании инженер-химик Фурцева получила в сорок первом году, накануне войны. Работать по специальности ей так и не удалось.

Начало Великой Отечественной для Фурцевой оказалось вдвойне трагичным. Ее муж в первые же дни войны отправился на фронт. Но ушел он и из семьи. Больше они не жили вместе, хотя именно во время войны у них появился долгожданный ребенок.

Екатерина Алексеевна мечтала о детях, а забеременела только на тридцать втором году, после одиннадцати лет жизни в браке. Как и многое в жизни Фурцевой, обстоятельства, связанные с рождением дочки, обросли слухами и мифами. Поговаривали, будто и не муж вовсе был отцом ребенка, поэтому-то оскорбленный Петр Битков и ушел из семьи…

Рассказывают и другое. Петр Иванович, как это случилось со многими ушедшими в армию молодыми мужчинами, надолго оторванными от жен, встретил на фронте другую женщину, влюбился. Ему ответили взаимностью. И он завел новую семью. Это больше похоже на правду, потому что от дочки Петр Иванович не отказывался, напротив, сохранил к Светлане отцовские чувства до конца жизни.

САМЫЕ ТРУДНЫЕ ГОДЫ

Крушение первого брака оставило тяжелый шрам. Фурцева никогда не сможет этого забыть. Молодая женщина, страшась одиночества и неопределенности, была готова избавиться от ребенка. Но ее поддержала мать: “Столько лет ждали. Что уж, одного ребенка не воспитаем?” Оставить ребенка в эти первые военные месяцы, самые трудные и опасные для москвичей, было нелегким и мужественным решением.

Беременную Фурцеву эвакуировали в Куйбышев (Самару), где разместились основные наркоматы и иностранные посольства. Роды были благополучными. Екатерина Алексеевна дала девочке свою фамилию. В Куйбышеве они оставались недолго. В отличие от многих других москвичей, которым до конца войны не позволяли вернуться в город, партийного работника Фурцеву ждали в Москве.

Сорок второй год был для Екатерины Алексеевны памятным во всех отношениях. У нее родилась дочь Светлана, и ей предложили новую работу. Растущего молодого работника приметил первый секретарь Фрунзенского райкома партии Петр Владимирович Богуславский и взял к себе в аппарат. Так началась успешная партийная карьера Фурцевой, которая приведет ее на вершину власти.

Возможно, успешно начавшаяся партийная карьера помогла справиться с личной драмой. У Фурцевой сложились особые отношения с первым секретарем райкома Богуславским. Говорят, он ценил не только ее деловые, но и женские достоинства. Молодая Фурцева была очень хороша — яркая, стройная, с бурным темпераментом. Трудно обсуждать то, что произошло между Петром Владимировичем и Екатериной Алексеевной. Это не та история, которой делятся даже с близкими людьми.

Служебные романы похожи один на другой как две капли воды. Общая работа сближала и доставляла удовольствие. Но едва ли такой роман может устраивать женщину. Идут годы, а он не собирается уходить от жены. Мужчина счастлив иметь и жену, и любовницу. А женщины не хотят вечно оставаться в этой роли. Им нужна настоящая семья. Так что, как правило, служебные романы заканчиваются, как только мужчина и женщина перестают работать вместе…

1961 год. Гагарин и Фурцева на приеме в Министерстве культуры по случаю II Московского международного кинофестиваля с его гостями - итальянскими актрисами Джиной Лоллобриджидой (слева) и Маризой Мерлини (вторая справа). Фото: РИА-новости

ПЕРВЫЙ СЕКРЕТАРЬ

Екатерина Алексеевна Фурцева быстро усвоила основные правила достижения успеха в партийном аппарате и выдвинулась на первые роли. Она сменила Богуславского на посту первого секретаря райкома. Чтобы доказать свое право быть хозяйкой района, ей пришлось усвоить многие привычки и манеры мужчин-руководителей. Она научилась не робеть в мужском коллективе, не смущалась шуточкам известного свойства, могла прилично выпить и при необходимости послать по матушке.

При этом она не забывала, что привлекательная женщина обладает и другими средствами воздействия на мужской коллектив. Организованная, требовательная, собранная и работоспособная, Фурцева неизменно выполняла обещанное. Ее ценили как мастерицу массовых мероприятий. Шла ли речь об очищении районного аппарата от выходцев из Северной столицы в разгар мрачного “ленинградского дела”, или о пропагандистском обеспечении столь же позорного “дела врачей”, Екатерина Алексеевна неизменно опережала коллег-секретарей.

Она, например, “требовала от институтов, расположенных в районе, выполнения социалистических обязательств к определенным датам: к 1 мая изобрести вакцину и полностью ликвидировать рак, к 7 ноября выпустить действенный препарат против туберкулеза. Изучаете детскую корь? Поработайте так, чтобы к следующему бюро райкома кори не было...”

В партийном руководстве тех лет все были догматиками. Но Екатерине Фурцевой катастрофически не хватало общей культуры и образования, поэтому ее выступления на идеологические темы производили особенно мрачное впечатление.

С 28 июля по 11 августа 1957 года в Москве под лозунгом “За мир и дружбу” проходил Всемирный фестиваль молодежи и студентов, ставший огромным событием. Никогда еще не было такого широкого и практически неконтролируемого общения с иностранцами. Разнообразное начальство, привыкшее жить за железным занавесом, само было напугано и пугало других.

Накануне фестиваля Екатерина Фурцева предупреждала московских чиновников:

— Есть слухи, что завезут инфекционные заболевания. Поэтому начали проводить прививки. Но уже было четыре случая каких-то уколов совершено в магазинах, когда девушка стояла в очереди за продуктами, подходит человек, в руку делает укол... Пострадавшие находятся в больнице, состояние их хорошее. Это делается врагами, чтобы создать панику вместо торжества…

Карьере Фурцевой помогли крупные перемены в московском руководстве, когда Сталин вернул в Москву Никиту Сергеевича Хрущева и поставил во главе столицы. Среди секретарей горкома ему нужна была одна женщина. Никита Сергеевич выбрал энергичную и деловую Фурцеву.

В партийном аппарате женщин продвигали со скрипом. Считалось, что с руководящей работой справятся только крепкие мужчины. На пленуме ЦК 18 марта сорок шестого года Сталин сказал: “Нарком должен быть зверем”. Поставив Николая Константиновича Байбакова руководить нефтяной промышленностью, задал ему вопрос:

— Какими свойствами должен обладать советский нарком?

Байбаков стал перечислять. Вождь остановил его:

— Советскому наркому нужны прежде всего бычьи нервы плюс оптимизм.

Бычьих нервов Екатерине Алексеевне Фурцевой явно недоставало. Она была слишком эмоциональным человеком.

ХОЗЯЙКА ГОРОДА

Через год с небольшим после смерти Сталина, 26 мая 1954 года, Екатерина Фурцева была утверждена первым секретарем городского комитета партии. Ни одна женщина до нее не возглавляла столь крупную партийную организацию. Екатерина Алексеевна стала полноправной хозяйкой огромного города.

В отношении Хрущева к Фурцевой не было ничего личного, что бы тогда ни говорили. Постель редко играла решающую роль в карьерном росте женщины, возможно, потому, что в партийный аппарат, словно нарочно, отбирали дам не слишком привлекательных. Екатерина Алексеевна была в этом смысле исключением.

— Мы прежде всего видели в ней женщину, — рассказывал мне Валерий Харазов, в ту пору секретарь Сталинского райкома партии Москвы, — аккуратную, следящую за собой, изумительно одетую. Екатерина Алексеевна производила на нас сильное впечатление, мы ею восхищались.

Но в отличие от Леонида Ильича Брежнева Хрущев хранил верность жене и с особами другого пола устанавливал исключительно деловые отношения. Кстати, снисхождения никому не делал и с женщин спрашивал, как с мужчин.

СВАДЬБА С ПРИДАНЫМ

Служебную удачу дополнило найденное, наконец, личное счастье. Когда Екатерина Алексеевна работала в московском партийном аппарате, то влюбилась в коллегу-секретаря — Николая Павловича Фирюбина. Он был всего на два года ее старше. Его считали капризным и избалованным женским вниманием.

Роман Фурцевой и Фирюбина был предметом пересудов в Москве. В те времена разводы не поощрялись. Женщина должна исполнять одну роль — самоотверженной жены и матери. Любовница — понятие отрицательное. Николай Павлович Фирюбин не спешил рвать с прежней жизнью, уходить из семьи. Екатерина Алексеевна переживала, хотя больше всего старалась не показать своей слабости. В доме ее сообщение о том, что она выходит замуж за Николая Фирюбина, встретили, мягко говоря, без восторга. Теща и падчерица его сразу невзлюбили. Конечно же, это была ревность. Ни Матрена Николаевна, ни Светлана ни с кем не желали делить Екатерину Алексеевну.

Едва Екатерина Алексеевна и Николай Павлович стали жить вместе, как вмешалась большая политика, мешая их счастью. В первых числах мая 1953 года вновь назначенный министром иностранных дел Вячеслав Михайлович Молотов попросил направить в распоряжение МИД партийных работников. Так стали дипломатами будущий председатель КГБ Юрий Андропов и муж Фурцевой Николай Фирюбин.

В январе 1954 года его сделали послом в Чехословакии. Посла всегда сопровождает жена. Она помимо всего прочего играет важную роль в работе представительства, помогает послу в организации приемов, налаживать отношения с дипломатами других стран. Но Екатерина Алексеевна не захотела пожертвовать карьерой и удовлетвориться ролью жены. Она не поехала с мужем в Прагу. Учитывая особую ситуацию, в ЦК разрешили Фирюбину жить одному, что не дозволялось другим дипломатам.

Для брака длительная разлука не благо. Фурцева переживала, не хотела отпускать мужа надолго. Но и отказываться от посольского назначения было нельзя. Конечно, Николай Павлович предпочел бы видеть жену рядом. Но быть женатым на самой Фурцевой — это тоже льстило его самолюбию. Екатерину Алексеевну точно можно было назвать первой дамой страны, поскольку жены руководителей государства оставались в тени.

При этом в отношениях с женой Фирюбин держался уверенно или, как говорят люди знающие, самоуверенно. Это характерное для властных и высоко себя ценящих мужчин стремление быть хозяином в семье. Он привык, что жена ему угождает. Она очень ценила мужа и хотела сохранить хорошие отношения. Ей казалось, что сделать его счастливым — это и есть ее цель. Свет был не мил, когда муж на нее дулся.

Мемориальная доска на доме №19 по Тверской улице в Москве, где жила Екатерина Фурцева.

МАТРИАРХАТ, ПАТРИАРХАТ И СЕКРЕТАРИАТ

ХХ съезд партии сыграл особую роль в жизни нашей страны. Для Екатерины Фурцевой съезд оказался вдвойне важным — она была вознесена на вершину политической власти. Хрущев сделал ее секретарем ЦК и включил в состав кандидатов в члены президиума. В советские времена значение секретариата ЦК никому не надо было объяснять. Однажды Сталин пошутил в узком кругу:

— История делится на три периода — матриархат, патриархат и секретариат…

В практической жизни никакое сколько-нибудь важное назначение не производилось помимо секретариата ЦК. Ни одно министерство или ведомство в стране ничего не могло предпринять, не получив предварительного согласия секретариата ЦК. Появление женщины в составе высшего руководства страны было событием. Но избрание Екатерины Алексеевны понравилось отнюдь не всем. Это было отражением свойственного эпохе мужского шовинизма…

Никита Сергеевич считал Фурцеву своим человеком и продвигал. 29 июня 1957 года он сделал Фурцеву полноправным членом президиума ЦК. Это было громкое назначение. В следующий раз женщина войдет в состав политбюро уже при Горбачеве.

Хрущев сделал ей подарок — вернул Екатерине Алексеевне мужа: Николая Фирюбина назначили заместителем министра иностранных дел. Теперь ничто не мешало Николаю Павловичу и Екатерине Алексеевне жить вместе. На ХХ съезде Николая Павловича Фирюбина избрали кандидатом в члены ЦК КПСС. Так что они с Фурцевой были единственной супружеской парой, которая посещала пленумы Центрального комитета. Конечно, Фирюбину не очень нравилось, что жена занимает более высокое положение. Для советской семьи это было нетипично.

ПЕРЕРЕЗАННЫЕ ВЕНЫ

Всего три года Фурцева пребывала на вершине власти. 4 мая 1960 года Никита Сергеевич неожиданно распорядился освободить от должности секретаря ЦК сразу несколько человек, в том числе Екатерину Алексеевну. Ее назначили министром культуры. Что же послужило причиной массовой чистки высшего эшелона партийного руководства? Почему Хрущев в один день разогнал своих ближайших помощников? Он же сам их подбирал и выдвигал…

Считается, что чекисты записали вольные разговоры нескольких секретарей ЦК, которые они вели в своих комнатах отдыха, попивая чай или более крепкие напитки. Ничего крамольного они не говорили, лишь позволяли себе критически оценивать поведение Никиты Сергеевича. Есть и другое объяснение. Хрущев был человеком увлекающимся. Понравившегося работника мог поднять на головокружительную высоту, но, разочаровавшись, с той же легкостью расставался с недавним любимцем и продвигал нового.

Еще год с лишним Фурцева оставалась членом президиума ЦК, высшего органа власти в стране. А вот на ХХII съезде в состав президиума ЦК ее не включили. Это стало для нее страшным ударом. Фурцева и Фирюбин не пришли на вечернее заседание съезда. Екатерина Алексеевна пыталась уйти из жизни.

“Сильно подвыпив с горя, — пишет Сергей Хрущев, — а Екатерина Алексеевна злоупотребляла алкоголем, она попыталась вскрыть себе вены. Но рука дрогнула, и самоубийство не удалось. Возможно, она и не собиралась расставаться с жизнью, а просто по-женски пыталась таким образом привлечь к себе внимание, вызвать сочувствие, но ее поступок произвел противоположный эффект”.

Да, готовых и способных сочувствовать оказалось немного…

Екатерина Алексеевна болезненно воспринимала утрату атрибутов прежней жизни. Но больше всего переживала, думая о том, как люди вокруг радуются ее падению и злорадствуют… Насчет нравов в политической верхушке она не заблуждалась.

Что заставляет совершать самоубийства крупных политиков уровня Фурцевой? Как-то все это не вяжется с обликом этих людей, решительных, жестких, способных преодолевать любые препятствия. Как правило, такие люди способны устоять при любых стрессах. Но действуют и другие факторы. Вряд ли мы в состоянии понять, что же стало последней каплей для каждого из них.

МЕЖДУ МОЛОТОМ И НАКОВАЛЬНЕЙ

Фурцева была чуть ли не единственным человеком в руководстве страны, искренне заинтересованным в культурном обмене с другими государствами, в том, чтобы наши мастера выезжали на гастроли за границу, а в Советский Союз приезжали иностранные певцы, музыканты, артисты, привозили выставки из лучших мировых музеев.

Зарубежные гастроли были крайне выгодны государству, выдающиеся мастера после возвращения домой сдавали в казну большие суммы в валюте. Поэтому министерство культуры хотя бы из ведомственных соображений было сторонником гастролей. А партийный аппарат и система госбезопасности считали, что лучше никого никуда не выпускать. Достойными ехать в другие страны считали только самих себя.

Екатерина Алексеевна Фурцева с удовольствием открывала для себя мир. Даже для секретаря ЦК поездка была редкостью. Министр культуры же должна была путешествовать по миру в силу прямых обязанностей. За границей женщина-министр неизменно вызывала большой интерес.

В руках министра культуры была немалая власть. Но каждое решение таило в себе угрозу для карьеры. Идеологическая ситуация в стране, атмосфера запретов практически ставила крест на всем, что казалось опасным отступлением от генеральной линии. Система была такова, что в интересах Фурцевой было запретить, а не разрешить, потому что за удачный спектакль похвала достанется режиссеру или артисту. А за “ошибки” отвечать ей.

Желающих запретить было множество, а брать на себя ответственность и разрешать никто не хотел. Иногда она шла наперекор цензуре, брала ответственность на себя. Но чаще должна была — или хотела — помешать появлению на сцене того, что считалось недозволенным. А не дозволялось очень многое.

Но Екатерина Алексеевна не была держимордой. Помимо партийных установок часто руководствовалась личными симпатиями и антипатиями. Главный режиссер театра “Современник” Олег Николаевич Ефремов к пятидесятилетию октябрьской революции поставил пьесу Михаила Филипповича Шатрова “Большевики”. Цензура ее запретила. Министр культуры разрешила спектакль.

Полгода — невиданное дело! — спектакль шел без разрешения цензуры. В зрительном зале “Современника” — ни одного свободного места. Фурцева не испугалась и не отступила. Пьесу разрешили.

Фурцева и Софи Лорен.

КАКОВО БЫТЬ МУЖЕМ БАБУШКИ?

Как же все это случилось? Почему пошли разговоры о том, что Екатерину Алексеевну Фурцеву убирают с поста министра, что ждет ее безрадостная пенсионная жизнь — и, может быть, даже одинокая пенсионная жизнь, поскольку рушилась не только ее политическая карьера, но и отношения с мужем?

Ни по возрасту, ни по настроению она вовсе не собиралась уходить. Наверное, даже представить не могла себя на пенсионном покое. Но, похоже, ее министерские дни были сочтены. И рассчитывать на милосердие товарищей по партии ей не приходилось. В политическом мире нет настоящих человеческих отношений, здесь идет беспощадная борьба за власть или за иллюзию власти.

Говорят, что она сама могла быть жестокой и беспощадной. Привыкла к роли вершителя судеб и к власти над людьми. Странно, что ее не окрестили “железной леди”. Хотя само это понятие родилось позже, уже после ухода Фурцевой из жизни. Да она и не была железной! Она была, пожалуй, чересчур чувствительной.

Уже не в юном возрасте Екатерина Алексеевна продолжала волновать мужское воображение. В желании служить министру присутствовал несомненный эротический мотив. Общество восхищалось ее силой, но жаждало увидеть следы тщательно скрываемой женской слабости.

Екатерина Фурцева дружила с Людмилой Зыкиной. Уверяли, что на даче у певицы министр крепко выпивала. За столом, когда спрашивали, что ей налить, Екатерина Алексеевна отвечала одинаково:

— Я всегда с мужчинами, я пью водку.

В 1972 году умерла мать, Матрена Николаевна. Для Екатерины Алексеевны это был удар. Она зависела от матери, нуждалась в ее постоянном одобрении. Говорят, что девушки выходят замуж за своих отцов, то есть инстинктивно ищут мужчину с привычными чертами характера. Фурцева же, пожалуй, вышла замуж за свою мать! Мать заставляла ее жить в бешеном темпе: не позволяй себе отдыхать и расслабляться, двигайся от хорошего к лучшему. Так же строились отношения с мужем. Она нуждалась в его расположении. Понимала умом, что не в состоянии угодить ему во всем, но пыталась. Получалось, что единственный способ заставить его быть нежным — угадывать и исполнять все его желания...

Подруги знали, что на душе у нее неспокойно. Она говорила, что ее никто не понимает, что она одинока и никому не нужна. Надо понимать, она имела в виду мужа. Насколько справедливы эти упреки? Сам Николай Павлович о своих отношениях с Екатериной Алексеевной не рассказывал. Во всяком случае публично. Он умер еще до того, как журналисты получили возможность задавать личные вопросы.

ОДИНОЧЕСТВО ИЗРАНЕННОЙ ДУШИ

Фурцева занялась постройкой собственной дачи и попросила о помощи “подведомственные учреждения”. Желающих посодействовать министру строительными материалами и рабочей силой оказалось множество. При этом кто-то из посвященных написал донос: Фурцева, нарушив государственную дисциплину и партийную этику, приобрела по льготным ценам строительные материалы в Большом театре.

Дело разбирала высшая инквизиция — Комитет партийного контроля при ЦК КПСС, которым руководил бывший руководитель Советской Латвии член политбюро Арвид Янович Пельше. Личная собственность считалась делом антипартийным. Поэтому руководители страны обходили этот запрет и строили дачи на имя родных и близких. Фурцева поступила неосмотрительно, записав дачу на свое имя.

Екатерина Алексеевна признала, что допустила грубую ошибку, сдала дачу. Ей вернули двадцать пять тысяч рублей. Она положила их на книжку и написала завещание в пользу дочери. Но все равно ее решили отправить на пенсию. А она сказала подруге:

— Что бы там ни было, что бы про меня ни говорили, я умру министром.

Так и случилось…

Теперь уж не узнать, что именно произошло поздним вечером 24 октября, когда Фурцева вернулась домой. Они с Фирюбиным жили на улице Алексея Толстого. Говорят, что именно в тот день стало известно, что ее ждет пенсия, а Николай Павлович встретил другую женщину. Екатерина Алексеевна не выдержала двойного удара. Тоскливая жизнь брошенной мужем пенсионерки была не по ней...

Наверное, много раз она мысленно прикидывала, сможет ли жить без работы и без мужа? Эмоционально она полностью зависела от своего положения в обществе, от того, как на нее смотрят окружающие. И, конечно же, от мужа! Одиночество казалось самым страшным. Она даже не могла подумать о том, чтобы порвать с ним и начать все заново с другим человеком.

Не так-то просто обрести покой израненной душе. Как вернуться из глубины несчастья к нормальной жизни? Это мистическое путешествие. Чувства и страхи, испытанные в детстве, остаются навсегда и возвращаются вновь и вновь, особенно когда мы не в силах справиться со своими проблемами. Она, наверное, понимала, что потеря отца — все это было давным-давно, но какая-то часть мозга по-прежнему воспринимает мир так, словно она еще маленькая девочка, оставшаяся без папы. Страх быть брошенной лишал ее возможности посмотреть на вещи реалистично.

После полуночи Светлане позвонил Николай Павлович Фирюбин:

— Мамы больше нет.

Когда приехали дочь с мужем, в квартире еще находилась реанимационная бригада. Доктор пытался успокоить Светлану:

— Даже если бы это случилось в больнице, врачи не смогли бы помочь.

Диагноз — острая сердечная недостаточность. Но по Москве пошли разговоры о том, что она вновь решила покончить с собой. И на сей раз попытка удалась.

Ее первый муж, Петр Иванович Битков, говорил дочери на похоронах, что всю жизнь любил только Екатерину Алексеевну. Он ненадолго пережил Фурцеву. Николай Павлович Фирюбин ушел к Клеопатре Гоголевой, вдове Александра Васильевича Гоголева, покойного секретаря московского обкома партии. Они жили на соседних дачах. Клеопатра Гоголева, которую знакомые называли Клерой, была значительно моложе Фурцевой.

С годами о Екатерине Алексеевне Фурцевой говорят все лучше и лучше. Дурное забылось. Остались воспоминания о живом и душевном человеке.

Как считается рейтинг
◊ Рейтинг рассчитывается на основе баллов, начисленных за последнюю неделю
◊ Баллы начисляются за:
⇒ посещение страниц, посвященных звезде
⇒ голосование за звезду
⇒ комментирование звезды

Биография, история жизни Фурцевой Светланы Петровны

Фурцева Светлана Петровна − дочь министра культуры СССР Екатерины Фурцевой.

Ранние годы

Единственный ребенок видного члена советского правительства родился в 1942 году. Отцом девочки был профессиональный военный Петр Битков, который принял участие в Великой Отечественной войне в первые дни наступления гитлеровских войск. Встреча с мамой Светланы состоялась в 30-е годы прошлого столетия. Родители сначала жили в Ленинграде, затем перебрались в Москву. Мама Светланы долго не могла забеременеть, это произошло только спустя одиннадцать лет брака. К тому времени Екатерине Фурцевой исполнилось 32 года. Дочку она родила, пребывая в эвакуации в Куйбышеве. Молодой матери пришлось непросто в тех условиях, но огромную помощь оказала бабушка. Вместе они поднимали малышку на ноги.

Неожиданно с краткосрочным визитом с фронта явился отец Светланы, который заявил супруге, что между ними все кончено. Петр Битков был недурен собой, поэтому не мог пожаловаться на недостаток женского внимания. Мужчина с порога заявил, что встретил другую женщину, с которой намерен связать свою дальнейшую судьбу. С новой избранницей он якобы жил на протяжении четырех месяцев.

Гордая Екатерина Фурцева отпустила его и решила заново строить свою личную жизнь. Следует отметить, мама Светланы занимала немаловажный пост в советской политической системе, а именно − секретаря Фрунзенского райкома партии. Это была, пожалуй, самая крупная ячейка КПСС в столице. Партийная работа заменила Екатерине Алексеевне семью. Она приезжала домой только поздно вечером, предпочитая обедать в расположенном недалеко от райкома Доме ученых.

Благодаря должности Фурцева получила собственную жилплощадь, которая представляла собой небольшую квартирку в окрестностях станции метро «Красносельская». Но женщины были рады и такому решению жилищного вопроса.

ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Бабушкино воспитание

Светлана Фурцева признавалась журналистам, что из-за постоянной занятости мамы основные тяготы ее воспитания ложились на плечи бабушки, Матрены Николаевны. Мать Екатерины Алексеевны, простая неграмотная деревенская женщина, была для девушки всем.

После смерти матери Светлане пришлось столкнуться с другой реальностью, на существование которой она ранее не обращала никакого внимания. Не потеряться в том мире ей помогла строгая советская мораль, привитая родительницей, а также счастливое замужество.

Семейная жизнь

Избранником 17-летней Светланы Фурцевой стал Олег, сын секретаря ЦГ Фрола Козлова. На именитой свадьбе присутствовало все высшее советское руководство во главе с Первым − . В роли тамады выступил будущий руководитель страны .

Брак вскоре распался. Развитию семейных отношений не поспособствовало даже появление дочери Марины. Следующим мужем Светланы Фурцевой стал Игорь Кочнов, сотрудник АПН.

Трудовая деятельность

После окончания московского университета Светлана устроилась на работу в агентство печати «Новости». Коллеги с удивлением констатировали тот факт, что дочь высокопоставленного партийного деятеля, носившего титул первой светской дамы, не имела даже собственной машины.

Им было невдомек, что могущественная женщина воспитывала своего ребенка в полном соответствии с коммунистической идеологией. В частности, не позволяла своему ребенку щеголять в солнцезащитных очках, считая их неким проявлением постылой буржуазности. А бабушка нещадно критиковала подруг Светланы.

Светлана Петровна ушла из жизни в октябре 2005 года.