Все дальше от нас события Великой Отечественной войны. Страна отметила 70- летие Победы в самой страшной войне ХХ века. Много написано о событиях той далекой поры. Кажется, освещено всё важное и второстепенное, Написаны мемуары военно-начальников и исторические очерки о прославленных дивизиях и полках, воспоминания участников боёв. Однако, что-то приукрашено, о чем-то не сказано или не досказано. Не одно поколение будет возвращаться к теме войны, страшной войны ХХ века.
И особое место в ней занимают события июля-августа 1941 года на Лужском рубеже в районе деревни Большой Сабск, где оборону держали курсанты города Ленинграда.
Думается, что придет то время, когда будут доступны закрытые в архивах материалы и мы, увидев их, сможем определить ту роль, которую сыграли курсанты не только пехотных, но и всех училищ, находившихся на момент начала войны в Ленинграде. Курсанты, ушедшие на огневой рубеж в качестве рядовых красноармейцев.
Те, которые должны были стать командирами подразделений - возглавить взвода и роты, сами в качестве солдат находились на переднем крае. Сколько их, потенциальных командиров взводов, рот, батарей, экипажей не досчиталась Красная Армия, сказать невозможно.
Можно сказать однозначно, каждое военное училище той поры внесло свой определенный вклад в оборону Ленинграда, в Победу над немецким фашизмом, которая начала коваться задолго до мая 1945 года.
Многие авторы освещают оборону Лужского рубежа. В 2014 году вышли книги Хомякова И. «Лужский рубеж. Хроника героических дней» и В.Рохмистрова «Плацдарм. Ворота Ленинграда», раскрывающие трагедию и героизм защитников Лужского оборонительного рубежа. Есть и ранее изданные источники. Это книга Ю.Кринова «Лужский рубеж. Год 1941» , «Девяностая, Ропшинская" 2006 года издания, "На огненном рубеже" Составитель и литературный редактор Гребенюк Л. И. ЛУГА 2005 год. Написаны исторические очерки ЛАУ (Ленинградского Артиллерийского училища), монография преподавателей ЛАУ Беневольского Н.Ф. и Ткаченко И.В. 1957 года.
Много интересного о событиях на Лужском рубеже в районе деревни Большой Сабск сообщил выпускник 9 специальной артиллерийской школы, выпускник ЛАУ 1944 года полковник в отставке Н.Корольков, ныне здравствующий и проживающий в Санкт-Петербурге. Неоценимую услугу оказали воспоминания курсанта ЛАУ, защитника Лужского рубежа, полковника Мядзеля Г.Г., любезно предоставленные его сыном, генералом Мядзелем К.Г., выпускником ЛАУ.
Курсанты двух Ленинградских Краснознаменных училищ - пехотного имени С.М.Кирова (ЛПКУ) и артиллерийского им.Красного Октября (ЛАУ), плечом к плечу стояли на Кингисеппском участке обороны Лужского оборонительного рубежа в районе деревень Большой Сабск, Редкино, Слепино, Извоз. Вместе они воевали не долго - с 16 июля по 3 августа 1941 года.
А курсантам ЛПКУ им.С.М.Кирова выпала не лёгкая доля. Около 40 суток, с 8 июля по 14 августа 1941 года они были на огневом рубеже.
Весь период ведения боевых действий, все дни соприкосновения с немецкими захватчиками были тяжелыми, сопряжены с опасностью и смертью.
А ведь курсанты 1941 года, по существу мальчишки, не просто стояли на пути вооруженного до зубов врага, но и остановили врага, превосходившего курсантские подразделения в десятки раз.
Посмотрим, со стороны нашего времени, на самые жаркие дни периода июля-августа 1941 года. Были дни, когда два ленинградских училища ЛПКУ имени С.М.Кирова и ЛАУ имени Красного Октября понесли самые большие потери. Это можно утверждать на основании приказов начальника ЛПКУ полковника Мухина Г.В. О потерях ЛАУ можно судить по воспоминаниям курсантов той поры и по материалам электронного архива «ОБД Мемориал».

СКОЛЬКО НАС БЫЛО…

28 июня 1941 года ЛПКУ им. С.М. Кирова в соответствии с приказом начальника училища № 313 переведено на штат стрелкового полка. А что должен был представлять из себя штат стрелкового полка 1941 года? Обычно, стрелковый полк имел:

Личного состава 3 182 человека.

На вооружении:

Пистолеты(револьверы) - 44;
Пистолеты-пулемёты - 313;
Винтовки и карабины - 1301;
Самозарядные винтовки -984;
Ручные пулемёты - 116;
Станковые пулемёты - 54;

Средства ПВО:

Комплексные зенитные пулемёты 7,62 мм - 6;
Зенитные пулемёты 12,7 мм - 3;

Артиллерия и миномёты:

Миномёты 50-мм - 27;
Миномёты 82-мм - 18;
Миномёты 120-мм - 4;
Пушки 45-мм - 12;
Пушки 76-мм - 6;

Транспорт:

Верховые лошади - 109;
Конные повозки - 223;
Грузовые автомобили - 18;
Легковые автомобили - 1;
В полку насчитывалось 24 радиостанции и 21 полевая кухня

В соответствии со штатом стрелкового полка в училище не было следующих подразделений: роты связи, минометной батареи, батареи противотанковых орудий, батареи полковой артиллерии, транспортной роты и саперной роты. В батальонах отсутствовали взвода противотанковых орудий, взвода 82 мм минометов и взвода связи. В штабе не было шифровальщика и документации для кодирования (кодов и командирских планшетов). Начальнику училища оставалось только подать заявки на восполнения некомплекта личного состава и техники.
Начальником ЛПКУ, 30 июня 1941 года была подписана и отправлена, в адрес командира 22 Стрелкового Корпуса, за исходящим номером 03, заявка на доукомплектование училища недостающими подразделениями, за счет частей Красной Армии или военных училищ. Также в заявке говорилось о «придании отряда в составе стрелковой роты, усиленной ПР и взводом ПТор на автомобилях для борьбы с АДО (авт. авиадесантные отряды)». Заявка зарегистрирована штабе в 22 СК 14 сентября1941 года, вх. № 757.
Отсутствовал и взвод химической защиты (28 человек). Это видно из заявки начальнику химической службы 22 СК от 30.06.1941 года за исх. № 07. Заявка зарегистрирована в 22 СК тоже 14.09.1941 года, вх. № 760. Странно, что обе заявки зарегистрированы через два с половиной месяца после их подписания и отправки. Этот ребус уже не расшифровать.
Из Очерков истории Ленинградского высшего общевойскового командного училища им. С.М.Кирова (ЛПКУ) изданных в разные годы известно, что в район д. Большой Сабск училище вышло в составе 1906, по другим данным 2102 человека. На вооружении училище имело две 76-мм. орудия и две 45-мм пушки, два 82-мм и шестнадцать 50-мм минометов. Пулеметов 117, из них 8 крупнокалиберных ДШК и 28 станковых "Максим" , 81 ручной пулемет). Самозарядных винтовок СВТ-1157 штук и 527- трехлинейки образца 1891/30 г.г., 32 автомата ППД. Кроме того, курсанты, подготовленные в качестве истребителей танков, имели гранаты и бутылки с горючей смесью. Каждый батальон имел радиостанцию РБ, по 8 телефонных аппаратов и по 9 километров полевого телефонного кабеля.
Боевые действия училища поддерживал сводный артиллерийский дивизион 1-го ЛАУ.
Из простых расчётов видно, что некомплект вооружения в ЛПКУ составил: винтовок- около 260, пулеметов - более 280, пулеметов (ДП, ДС, Максим) около 60, противотанковых орудий - более 10, минометов около 20.

Начальником ЛПКУ, 2 июля 1941 года была подписана и в адрес начальника артиллерийского снабжения ЛВО за исх.№ 013, отправлена заявка на предметы вооружения недостающие по штату стрелкового полка военного времени. Заявка зарегистрирована в штабе ЛВО 14сентября 1941 года, вх. № 761.

В соответствии с приказом начальника училища № 313 от 28 июня 1941 года, разведывательная рота училища комплектовалась за счет 120 курсантов переведенных в соответствии с директивой № 1406 из Московского, Одесского, Орджоникидзского, Киевского, Рязанского и Свердловского пехотных училищ, Краснодарского и Ленинградского стрелково-пулемётных училищ. Параграф 2 данного приказа гласит: «Основные штатные подразделения остаются в штатах мирного времени. На укомплектование разведывательной роты обратить пополнение курсантов, прибывших согласно директивы № 1406». Теперь известно, что все прибывшие курсанты владели немецким языком. Хотя некоторые историки до настоящего времени теряются в догадках для чего в училище прибыли 120 курсантов и как они были использованы.

В политдонесении от 31 июля 1941 года, в адрес Начальника политического управления Северного фронта, в разделе III. «Состав партийных и комсомольских организаций училища на 30.07.41г.» говорится: « Всего курсантов и начальствующего состава на 13.07.41г. было 1903 человек!» Значит, на Лужский оборонительный рубеж 1- е ЛПКУ им.С.М.Кирова вышло имея по состоянию на 13 июля 1941 года в своём составе 1903 человека. До 13 июля под д. Осьмино, по данным В. Рохмистрова, из одиннадцати человек посланных в боевое охранение погибла часть курсантов. Из разведки, одна из рот училища вернулась «имея укомплектованность 80-85%» (из донесения).

ФРОНТ ОБОРОНЫ.

После совершения 156 км марша из района Йихве в район боевого предназначения, ЛПКУ приступило к инженерному оборудованию позиций. Первый боевой приказ по училищу был издан 8 июля. «Боевой приказ № 1. Штаб ЛПКУ, лес сев. Извоз 8.7.41 г. 12.00. Карта 100000.
Сейчас на северной окраине д. Извоз, на дороге РЗ9, поставлен информационный указатель, где говорится, что на северной окраине д.Извоз в июле 1941 года находился командный пункт ЛПКУ, показан приказ № 1 и фотография полковника Мухина Г.В.
В 12.00 начальник училища полковник Мухин Г.В. подписывает приказ на переход к обороне.
Пункт 3 приказа гласил: «Училищу оборонять участок (иск.) Лычно, Бол. Сабcк, Сопка, Подледье, Извоз; особо прочно удерживать район Лычно - Изори, не допуская прорыва противника в север¬ном направлении, уничтожая его контратаками.
Передний край - по сев. берегу р. Луга.
Боевое охранение на линии: пересечение большака с опушкой леса (58.06), мост 2 км южнее Бол. Сабcк, поляна 2 км южнее Редьяжи, южн. окраина Стархилок, Фомина, Клескуши.
Готовность системы огня к 19.00 8.7 и оборонительных работ первой очереди к 24.00 9.7».
В четвертом пункте приказа ставится задача 1 батальону курсантов: «1 сб с одним взводом минбатареи училища, тремя орудиями ПТБ оборонять район (иск.) Лычно, Бол. Сабcк, Язвище и подготовить: а) фланговый огонь по руслу р. Луга в юго-восточном направлении; б) вести наблюдение по бе¬регу р. Луга до Изори.
Граница слева: Липа (иск.), Изори, Язвище (иск.), Волна».

И вот здесь интерес представляет разговор состоявшийся между начальником училища полковником Мухиным Г.В. и комиссаром Завалишиным Я.В., который состоялся между ними 11 июля, после посещения района обороны 1 батальона: «Знаешь, комиссар, в курсантах я уверен. Не дрогнут. Но нельзя же голыми руками! Что сегодня у Кузнецова? Две пушки два пульвзвода на двенадцать километров фронта! Поскорее бы обещанный артдивизион прислали». Значит, 1 батальон имел фронт обороны 12 км.
В пятом и шестом пункте приказа задача ставилась 9 роте курсантов и 2 батальону: «5. 9 с.р. оборонять район Тихвинский, Мариинский. Особо прочно укрепить район переправы у Редьяжи. Создать фланговый огонь вдоль русла р. Луга на сев.-запад и юго- восток.
Граница слева: (иск.) Райково (50.18), Мариинский.
6. 2 сб со взводом минбатареи, 1 ор. оборонять район: мост восточнее Мариинский, Лемовжа, Сопка, Хотнежа. Создать узлы сопротивления Гостятино, Лемовжа, Алексеевский, Мал. Корячи. Особо прочно укрепить Лемовжа, Мал. Корячи. Обеспечить фланговый огонь по р. Луга в юго-западном направлении».
В политдонесении Завалишин Я.В. писал, что 5 июля училище находилось в Йихве, получила задачу на занятие рубежа по реке Луга. «Участок, данный училищу для обороны был неимоверно велик и превышал всякие установленные нормы. Он имел протяжение по фронту на 30 км и в глубину на 15 км и охватывал площадь Лычно, Бол.Сабск, Сопка, Подледье, Извоз (карта 50000). Изучая текст донесения можно сказать, что оно было отправлено 9-10 июля 1941 года, т.к. говорило о приказе № 1 от 8.07.
О районе обороны училища писал в своём Отчете по обобщению опыта инженерного обеспечения училища на Лужском рубеже и начальник инженерной службы училища майор К. Раввин: « В начале июля 1941 года училище занимало оборонительный рубеж по правому берегу реки Луга дер.Лычно – Мал.Корячи. Фронт проходил непосредственно по правому берегу, причем училище организационно представляло из себя полк, занимало участок обороны 30-35 км».
Таким образом, можно смело утверждать, что ЛПКУ им.С.М.Кирова заняло оборону в соответствии с приказом штаба фронта по реке Луга протяженностью 30-35 км. В одном из очерков о истории ЛПКУ говорится о участке обороны 32 км по фронту и 15 км в глубину..
Если сейчас, уважаемый читатель, возьмёт карту 100000 или 50000 масштаба, курвиметр и «пройдёте» по реке Луга от Лычно до Сопки, то увидит, что первоначально училищу была поставлена невыполнимая задача по обороне района Лычно, Сопка, Извоз. Расстояние по фронту действительно составляло 30 -35 км и 15 км в глубину. Следует отметить, что в соответствии с Полевым уставом 1939 года: «На нормальном фронте стрелковая дивизия может успешно оборонять полосу шириной по фронту 8- 12 км и в глубину 4-6 км.»

Обрастает легендами история с подрывом моста в Большом Сабске.
Первое упоминание о подрыве моста встречается в кратком очерке Истории ЛПКУ А.В.Синева, непосредственного участника тех горячих событий, полных мужества и драматизма. Вот что он пишет: «Как только боевое охранение переправилось через реку, мост рухнул, так как он заблаговременно был подготовлен к взрыву».
Позже, в следующем издании истории училища слово в слово повторяется фраза о подрыве моста. О наличие техники на мосту упоминаний нет.
И вот в книге о памятных местах Ленинградской области, вышедшей в 1973 году, появляется первое упоминание о подрыве моста с техникой противника. «Июль 1941 года. Фашистские части группы армий "Север" вышли к берегам реки Луга. С марша устремились они на мост. Казалось, еще несколько мгновений, и фашисты вырвутся на простор Копорского плато. Но раздался страшной силы взрыв. Мост вместе с техникой противника взлетел в воздух. Начались кровопролитные бои на рубеже Большой Сабск – Изори». Трудно сказать из каких источников авторы черпали информацию, что мост был «подорван с техникой».
В 1983 году выходит в свет книга сборник воспоминаний участников боёв на Лужском рубеже, написанная военным журналистом Ю.С. Криновым, где сам майор К.Раввин делится воспоминаниями. 14 июля (28 день войны). «Я немедленно отправился к мосту через Лугу. Мы ещё раз проверили наличие зарядов, капсюлей, подвели бикфордовы шнуры». И далее он говорит: «К вечеру мы услышали выстрелы, гул моторов. Затем на противоположном берегу увидели боевое охранение. Взвод прошел по мосту. Я подождал ещё несколько минут, потом дал команду взрывать. В облаке пыли и дыма гибнет мост».
Значит, мост был подорван при непосредственном присутствии К.Раввина, огневым способом, а величина бикфордовых шнуров была рассчитана на определённое время, позволившее курсантам подрывникам отойти в безопасное место.
Далее идут воспоминания командира взвода лейтенанта Александра Девяткова. «Немцы подошли к противоположному берегу, когда моста уже не было».
А вот воспоминания командира роты капитана В. Сергеева. «Вскоре показались первые легкие танки противника, автомашины с пехотой, мотоциклисты. Остановились. Возле них потолкались какие-то фигуры то ли солдат, то ли офицеров. Затем, к моему удивлению, без всякой разведки на мост направились четыре машины. Едва первые две достигли середины моста, грянул взрыв. Мост исчез в дыму и пыли».
Как могло случиться, что два офицера непосредственно присутствующие и наблюдающие взрыв моста в своих воспоминаниях неоднозначно освещают одно и тоже событие?
Интересно, почему с увеличением количества материалов о боевых действиях курсантов у Б.Сабска, остается легенда о подрыве моста с техникой противника?
А.В. Исаев в своей работе конкретизирует время подрыва моста у деревни Сабск. Он пишет, что под Сабском оборону успело занять пехотное училище им. С. М. Кирова. Когда около 20.00 (берлинского времени) немецкий отряд подходит к мосту, тот взлетает на воздух, прямо на глазах опешивших мотострелков.
Но воспоминания о наличии техники на мосту А.Исаевым опущены. Почему? Если автор привел воспоминания В.Сергеева, он не мог не знать о технике на мосту. Ведь у Ю.Кринова это воспоминание присутствует. Знал ли А.Исаев о подрыве моста с машинами противника, не известно, но видимо, автор не имел подтверждения данному историческому факту и обошел его.
Некоторые историки даже конкретизируют, давая описания танков, которые 14 августа, к вечеру, зашли на мост, вслед за боевым охранением ЛПКУ им. С.М.Кирова. «А фашисты пытались с ходу ворваться на северный берег реки Луга, однако их замысел не осуществился. Как только боевое охранение переправилось через реку, несколько танков с черными крестами на бортах зашли на мост. В этот момент раздался мощный взрыв. Мост исчез в дыму и пыли. От падающих обломков бурлила вода».
Видимо прав был Рохмитсров В.Г. сказав: «А как всем хотелось бы, чтобы мост взорвался с вошедшими на него танками. Однако рассказы людей, которые этим занимались, не подтверждают этого мифа. Так поступили бы мальчишки. Но если бы заряд вдруг по каким-либо причинам не сработал, у них уже не было бы шанса исправить ситуацию…»
Ответ о подрыве моста с техникой дал сам начальник инженерной службы училища майор Раввин. В Центральном архива МО РФ в Подольске в руки попал тетрадный листок, исписанный чернильной ручной и карандашом. Это был отчет начальника инженерной службы ЛПКУ майора Константина Раввина по инженерному обеспечению боевых действий ЛПКУ им.С.М.Кирова на Лужском рубеже. Из документа стало ясно, как был подорван сельский деревянный мост в деревне Б.Сабск.
Вот как это излагает сам майор Константин Раввин.
"13 июля мной было получено 1000 кг ВВ, которые я распределил по батальонам. Предварительно, перед этим, в каждом батальоне из курсантов было приказано создать группы подрывников в 3-5 человек. Обучать пришлось на ходу подрывному делу и лично я от начальника училища получил приказание быть на Сабском направлении, как главном и подготовить к утру 14 июля к взрыву мост в Б.Сабске через Лугу и два моста на шоссе Б.Сабск-Осьмино.
Главным объектом был мост в Б.Сабске, представляющий из себя деревянный мост на сложных опорах, примерно 12 м каждый пролет. В ночь на 14 июля мной с пятью подрывниками- курсантами это работа была проделана и на каждый мост были выделены по одному подрывнику, которым мной было приказано с подходом противника, его танков мосты взорвать. Подрывание большого моста я взял лично на себя.
14 июля разведка донесла, что Осьмино взято противником и, что он, движется с танками и мотопехотой на Б.Сабск. Я безотлучно находился на мосту. К исходу дня по мосту прошли части нашего заслона из Осьмино вслед за которыми, противник. Подпустив танки противника вплотную к мосту, на виду противника мост через реку Луга был взорван. Взрыв был удачен - взорвано было два пролета моста наружными двумя зарядами в 250кг ВВ (тола) огневым способом (бикфордовыми шнурами). Конечно, лучше было бы рвать электрическим способом, но не имея подрывной машинки спец.имущества, пришлось рвать огневым способом- при наличии электроприборов можно было рвать мост вместе с танками противника, но этой возможности у меня не было и я вынужден был рвать шнурами, рассчитанными на 20 секунд. Все три моста были взорваны своевременно, что называется под носом у противника". Все просто и ясно.

ЛЕНИНГРАДСКОЕ АРТИЛЛЕРИЙСКОЕ УЧИЛИЩЕ

10 июля 1941 года начальник штаба фронта докладывал командующему войсками фронта Попову М.М.: «Начальник артиллерии фронта генерал Свиридов выделил кировцам дивизион из 1- го Ленинградского артиллерийского училища».
Следует отметить отсутствие информации о численности сводного артиллерийского дивизиона училища вышедшего в район Сабска.

Однако, по подсчетам генерал-полковника Мядзеля К.Г. выпускника ЛАУ, потомственного артиллериста, батарея времен Великой Отечественной войны четырехорудийная, имела два огневых взвода и взвод управления. Орудийный расчет вместе с ездовыми 7 человек 7x4=24 человека плюс два офицера, итого батарея с командиром и комиссаром составляла 30 человек. В дивизионе три батареи 30x3=90; батарея управления 25 человек и командование 6 человек. Итого 121 человек, ну еще добавим санинструкторов, коноводов поваров. Если учесть взвод обеспечения и медицинский пункт дивизиона, то общая численность артиллерийского дивизиона составляет не более 140-150 человек.

15 июля дивизион убыл на юго-запад от Ленинграда. В этот же день дивизион прибыл в город Красногвардейск, где влился в состав 94 противотанкового артиллерийского полка и получил боевой приказ: прибыть в район с. Извоз и поступить в распоряжение начальника Ленинградского пехотного училища им. Кирова.
Это училище под командованием полковника Мухина, уже два дня самостоятельно сдерживало натиск немецко - фашистских войск, которые любой ценой пытались овладеть переправой через реку Лугу в районе села Большой Сабск.
16 июля дивизион занял боевой порядок, имея огневые позиции юго-восточнее Слепино, командные наблюдательные пункты южнее Слепино в 2 - 2,5 км, в районе села Редкино и один передовой НП дивизиона непосредственно в боевых порядках пехоты.
Организовать ПНП от каждой батареи в отдельности не представлялось возможным так как не было, в достаточном количестве, телефонного кабеля. Поэтому, собрав весь имеющийся в батареях кабель, связали телефон КНП и ПНП, где через каждые сутки менялись командиры взводов управления - ст.лейтенант Черников (3 -я батарея) лейтенант Суворов (2-я батарея) лейтенант Дурбажев (1 -я батарея).
16 июля дивизион получил первое боевое крещение. Начиная с 16 часов, батареи не смолкали всю ночь, перенося огонь с одной цели на другую. Огневые налеты дали отличные результаты. О чем поспешила сообщить разведка и пехотинцы.

19 июля командир дивизиона майор А.Т.Раков был отозван штабом Северо- западного фронта. Вместо него командиром дивизиона временно был назначен командир 1 -ой батареи капитан Ложкин, исполнять обязанности командира 1 - ой батареи стал ст. лейтенант Грицаев.

Во многих источниках говорится о артиллерийском дивизионе капитана Синявского героически воевавшего на Лужском рубеже: «На Лужском рубеже только дивизионом капитана Синявского были уничтожены тридцать семь фашистских танков».
И вот здесь начинается самое интересное. Нигде нет информации о капитане Синявском. Только в сводках Совинформбюро от 3 июля говорится о 37 подбитых танках противника батареей капитана Синявского, но это на две недели раньше и не на Северном фронте, а на Смоленском направлении.
Ответ на этот вопрос пока не найден.

Много говорится, «что 17 июля гитлеровское командование бросило на позиции курсантов танковые дивизии. Бой длился 15 часов непрерывно, но фашисты вновь не продвинулись ни на шаг. О стойкости курсантов свидетельствовали даже враги. Пленный фашист выглядел подтянуто, держался независимо, будто не выволокли его за шиворот из окопа, а он сам прибыл на переговоры. На вопрос начальника ЛКАУ, какая задача поставлена их части, пленный не без иронии ответил, мол, о задачах надо спрашивать господ генералов, а он всего лишь унтер-офицер и может ответить так: не будь здесь советских юнкеров, немцы были бы уже в Петербурге. В бою 17 июля враг потерял убитыми и ранеными более 1500 человек, десятки фашистских танков были уничтожены курсантами артиллеристами и пехотинцами. Потом немцы сбрасывали с самолетов листовки: "Юнкера, пощады не ждите!" Но и нам сражение обошлось недешево. Почти 200 человек были зарыты в землю позади траншей. Среди павших лейтенант Зайковский, курсанты Байков, Соколов, Шашев, Краснобаев и другие».
И это все говорится о ЛАУ, приведены фамилии погибших курсантов-артиллеристов. Но, как видим из ранее приведенных расчетов по численности сводного артиллерийского дивизиона, таких потерь у курсантов - артиллеристов быть не могло.
Нет данных и о том, что начальник Ленинградского Краскознаменного артиллерийского училища (ЛКАУ) проводил допрос немецкого унтер-офицера, так как в это время начальник ЛАУ полковник И.Г. Солодченко занимался подготовкой кадров для артиллерии Красной Армии, комплектовал училище новым набором находясь в Ленинграде.

Мы можем только догадываться, знал ли начальник ЛАУ о том, что в начале августа курсанты его сводного дивизиона с Сабского рубежа уйдут командирами артиллерийских подразделений и уже не вернуться в училище. Но комплектование училища продолжалось и готовилось к эвакуации.

По приказам начальника ЛПКУ им.С.М.Кирова, донесению от 15.08.1941 о выходе из окружения просчитаны потери училища за июль-август 1941 года. Пока это14 приказов.
1.Численность училища на 13.07.1941 года составляла 1903 чел.(Из донесения политотдела). Потери (безвозвратные и санитарные) составляют 901 человек или 47,3% от личного состава училища, вышли из окружения 339 человек - 17,4% (в соответствии с приказами начальника училища, но прибывшие 14,07 не уччтены). В цифру 370, вышедших из окружения, входит 31 красноармеец, прикомандированные по приказу начальника училища от 14.07.1941 года приказ № 341. В приказе говорится:
«Полагать прикомандированными… красноармейцев 3 стрелковой отдельной роты 25 человек, 14 запасного полка связи – 3 человек, санинструкторов – 3 человека».
Таким образом, из числа прибывших на Лужский рубеж курсантов и офицеров из окружения вышло 339 человек. Нигде не показано и не учтено 663 человек.
Потери распределяются: безвозвратные общие – 365 -28%, в т.ч. убитыми составляет 252- 56,7% и пропавшими без вести 113- 43,3%, санитарные потери (раненые и контуженные, направленные в госпиталя) составили 536 человек - это 59,4%.
Судьба 34,8% или 663 человек училища остается неизвестна. Сюда входят погибшие и пропавшие без вести в период с 8 по 13 июля 1941 года, и попавшие в плен, и осужденные судом военного трибунала, и личный состав 3-го батальона.

На сегодня известны фамилии курсантов: утонувшего в р.Луга при возвращении из разведки, подорвавшегося на минном поле в районе Мышкино,на кого были написаны рапорта о совершении воинских преступлений в боевой обстановке (самовольный уход с боевых позиций, употребление спиртных напитков,распространение панических слухов, самострел, сокрытие продовольствие) и предания суду военного трибунала.Известно сколько осуждено судом военного трибунала и по отношению их приговоры приведены в исполнение. Это количество превышает 35 человек.
Все вышеназванные курсанты в расчет, пока, не принимались...

Также нет достаточно полной информации и о тех, кто попал в плен. Известно, что 14 декабря 1941 г. в д.Яблоницы был схвачен и отправлен в концентрационный лагерь курсант Миляев Иван Иванович, 1920 г.р. С Шамраем А.Т. это цифра пока составляет 6 человек.

Наибольшие потери, согласно приказу начальника училища от 24 июля 1941 года, ЛПКУ понесло 24 июля. В приказе говорится: «§ 1. Перечисленный ниже начальствующий, курсантский и красноармейский состав училища исключить из списков училища и всех видов довольствия погибших смертью храбрых за Социалистическую родину в борьбе с германским фашизмом в боях в районе д.Редкино 24.7.41 года». В соответствии с приказам погибшими числятся 50 человек, из них курсантов 48, а также начальствующий состав лейтенант Воронин и старший политрук Боев Г.Е.. Ранеными и контужеными, отправленными на излечение в эвакогоспиталь, согласно приказу считается 154 человека, из них начальствующего состава 15, курсантов 138 и 1 красноармеец.

Анализируя приказы начальника ЛПКУ о потерях училища по дням боев с 14 июля по 14 августа не найдена цифра 200 погибших, о которых пишется в различных источника. В соответствии с приказом № 334 потери составили 81 человек – все ранены, № 328 – 80 человек, из них 29 погибли, 51 ранены, № 330 - 75 человек, 36 убитыми, 36 ранеными.

По последним уточнённым данным 1-е ЛАУ потеряло более 20 человек убитыми и около 30 ранеными.

Неимоверных потерь в 200 «закопанных» курсантов по донесениям и приказам за указанный период нет, как не могло их быть и среди курсантов артиллеристов.

ГДЕ ТРЕТИЙ БАТАЛЬОН?

Нет однозначного трактования информации и о судьбе третьего батальона ЛПКУ.
Исторические очерки и другие материалы о училище говорят, что третий батальон вышел из окружения на следующий день в полном составе. Из донесения полковника Мухина Г.В. известно, что ЛПКУ 15.08.41 года было в деревне Тарасино. Значит 16.08.41 года вышел третий батальон. Также в донесении сказано, что «некоторая часть училища не прибыла на сборный пункт и в донесении не учтена».
Вот здесь и возникают вопросы, а в полном составе вышел батальон?
Вот что говорит наградной лист на капитана Силкина Ивана Андреевича, заместителя командира батальона, представлен к награждению орденом "Красной Звезды":"Он лично вывел третий батальон из окружения и привел на сборный пункт училища-Гатчино". Дата 23 апреля 1943 года.
Так находясь на Украине, в небольшом селе Жаботин Черкасской области, одному из выпускников училища довелось разговаривать со старожилами села. Оказалось, они хорошо знали своего односельчанина, Шамрая Т.А. Стало известно, что А.Т.Шамрай в 1946-1947 годах вернулся «весь израненный и очень больной » из концлагеря. Кроме того, что воевал под Ленинградом, ничего не рассказывал. Умер в 60-х годах. О родных Шамрая А.Т. никакой информации они не имели.
Обратимся к воспоминаниям участников той поры, которые проливают свет на некоторые события почти 75 летней давности.

Из воспоминаний разведчика ЛПКУ курсанта Ретукова Ивана Матвеевича опубликованные в журнале «Десантники России» в 2012, которые записала Екатерина БЛИНОВА: «В районе озера Сомро курсанты Ленинградского пехотного училища попали в окружение. 2 й курсантский батальон под командованием полковника Мухина прорвался, а 3 й батальон, в составе которого был и Иван Матвеевич, остался. Комбат майор Казанцев решил выводить подчинённых небольшими группами, дав ориентир по азимуту. Как сейчас, помнит Иван Матвеевич координаты: азимут 75°, направление – станция Сиверская.

Хотя следует сказать, что в связи с празднованием 25 годовщины образования училища (1943) некоторые курсанты и офицеры били представлены к награждению. Среди них политрук Синев.В представлении говорится,что он вывел 3 батальон в полном составе в район сбора - Гатчина.

А вот воспоминания курсанта разведчика Кружко Иван Федоровича:

«После войны в 1983 г., на встрече ветеранов 24-й Железной дивизии во Львове мне встретился бывший мой однокурсник по ЛКПУ капитан в отставке Белов Семён Иванович. Он рассказал, как третий батальон училища, в котором он находился, и часть ополченцев были перехвачены немецкими танками и мотопехотой и с боем отошли на прежнее место в лес. И только с помощью местных партизан его группа, спустя месяц, была выведена через линию фронта и добралась до училища, откуда он был направлен в Вологду на пополнение вновь формирующейся 24-й стрелковой дивизии».

Теперь становится ясно. Третий курсантский батальон не вышел в полном составе, выходил самостоятельно, отдельными группами. Сколько шло групп, сколько было курсантов, сколько вышло – не известно.

В ходе подготовки материала были проверены списки ряда партизанских бригад и отрядов. В материалах партизанских отрядов, воевавших на территории Волосовского района, прямое упоминание на курсантские подразделение отсутствует. Есть сведения об оказании помощи отдельным группам красноармейцев в выходе из окружения. Но были обнаружены фамилии курсантов Ярославского пехотного и Челябинского танко-технического училищ.
Данных о курсантах ЛПКУ и ЛАУ пока не обнаружено.

ПАМЯТЬ

В 2011 году выпускниками Ленинградского высшего общевойского командного училища был организован поисковый отряд, руководителями которого стали полковники запаса, ветераны боевых действий Афанасьев Николай Николаевич и Слесарчук Александр Александрович.
Началась трудная и кропотливая работа в вопросах увековечения памяти курсантов ЛПКУ воевавших на Лужском рубеже. Ныне это отряд «ЛЕНПЕХ-ПЕТЕРГОФ».
Поисковики не спрашивают, почему не увековечены, почему не награждены, почему никто не знает? Они не призывают помнить, не забывать. Они непосредственно этим и занимаются.
Благодаря работе отряда по железной дороге Ленинградской области перевозит людей электропоезд «имени Курсантов-кировцев», на маршруте Санкт-Петербург – Выборг курсирует комфортабельный автобус «генерал Герасим Мухин», в акватории военно-морской базы несёт боевую службу противодеверсионный катер «Кировец».
По территории России в почтовых отправлениях ходят выпущена марка, блок и конверт в память Героя России генерал-майора М.Ю. Малофеева, выпускника училища.
В районе выхода ЛПКУ из окружения, в урочище Муликово в 2011 установлена и в 2012 торжественно открыта памятная доска. На месте установки доски, ежегодно в годовщину выхода училища из окружения, проводятся памятные мероприятия.
Население городов Луга и Волосово Ленинградской области постоянно помнят о курсантах ЛПКУ, проходя по улицам имени «Курсантов кировцев», «генерала Мухина» и «ЛЕНПЕХА».
В районе ведения боевых действий, в память о курсантах ЛПКУ и ЛАУ, установлено 5 информационных щитов и 2 поминальных креста.
Большая работа было проведена непосредственно на берегу реки Луга. В районе боёв первого курсантского батальона был восстановлен Дзот. А позже, в год 70-ой годовщины Победы над фашистской Германией, проведен фестиваль военно-исторической реконструкции боёв на Лужском рубеже в районе деревни Б.Сабск.
В память о взаимодействии с курсантским артиллерийского дивизиона 1 ЛАУ в июле августе 1941 года на мемориальном комплексе в деревне Б.Сабск установлено демилитаризованное орудие Зис-2. В канун 71-й годовщины победы советского народа в Великой Отечественной войне в Б.Сабске установлены две гранитные плиты с 26-ю фамилиями курсантов-артиллеристов погибших в боях в районе Б.Сабск-Редкино...

В школах Волосовского района под руководством поисковиков постоянно проходят уроки мужества.
Большую работу поисковики проводят и в г.Березники, где в годы войны находилось ЛПКУ. В Березниковском историко-художественном музее им. И.Ф. Коновалова открыта и пользуется вниманием постоянно действующая выставка поискового отряда.
Работа поискового отряда «ЛЕНПЕХ-ПЕТЕРГОФ» освещается в СМИ Ленинградской, Московской областей, Приморского края, Республики Коми, Ямало-ненецком национальном округе, в газете «На страже Родины» Западного военного округа.
В целях увековечения памяти курсантов ЛПКУ и ЛАУ воевавших и погибших на Лужском рубеже в районе д.Сабск изготовлено 7 баннеров, написано более 15 рассказов на патриотическую и научную темы, выпущены две книги, смонтировано три короткометражных фильма.
И эта работа продолжается.

P.S.В связи с продолжающейся работой по определению точного числа погибших в опубликованный материал вносятся изменения...

Для защиты дальних подступов к Ленинграду нужно было построить оборо­нительный рубеж от Финского залива по реке Луга до озера Ильмень , занять его на всем 250-км фронте войсками и создать перед обороной сплошные проти­вотанковые и противопехотные заграждения.

Командующий Северным фронтом генерал-лейтенант Попов М.М. , выполняя решение Став­ки, 6 июля создал Лужскую оперативную группу под командованием заместителя командующего фронтом генерал-лейтенанта Пядышева К.П. В состав группы должны были войти: 4 стрелковые дивизии (70, 111, 177 и 191-я); 1, 2 и 3-я дивизии народного ополчения; Ленинградское стрелково-пулеметное училище; Ленинградское Краснозна­менное имени С.М. Кирова пехотное училище; 1-я горно-стрелковая бригада; артиллерийская группа из частей Лужского лагерного сбора под командовани­ем полковника Одинцова Г.Ф. Для прикрытия войск группы с воздуха привлека­лась авиация всего Северного фронта под командова­нием генерал-майора авиации Новикова А.А.

К 9 июля Лужская оперативная группа заняла восточный и центральный участок обороны от города Луги до озера Ильмень. Незанятым оставался участок на нижнем течении реки Луга, на который войска только начали выдвигаться.

Бронетанковые и моторизованные части про­тивника за 18 дней наступления преодолели рубеж, проходивший вдоль Западной Двины, и заняли Псков­ский укрепленный район. Становилось ясно, что группа армии «Север» намерена нанести главными силами удар через Лугу на Красногвардейск, чтобы затем сходу овладеть Ленинградом и соединиться с финскими войсками.

Лужская укрепленная позиция еще не была готова. Нарвское и кингисеппское направления прикрывала 191-я стрелковая дивизия. 70, 111 и 177-я стрелко­вые дивизии только выдвигались в район боевых действий, а дивизии народного ополчения вообще находились в стадии формирования. В этой обста­новке Военный совет Северного фронта решил для усиления лужского направления перебросить с петро­заводского направления резервную 237-ю стрелковую дивизию, а с Карельского перешейка — 2 дивизии 10-го механизированного корпуса. Это было рискованно, так как ослаблялся северный участок обороны, но другого выхода не было.

Танковые и моторизованные соединения немец­ких войск после захвата Пскова не стали дожидаться подхода главных сил 16-й и 18-й армий, а возобно­вили наступление: 41-м моторизованным корпусом на Лугу, а 56-м моторизованным корпусом — на Новгород .

90-я и 111-я советские стрелковые дивизии под натиском превосходящих сил врага с боями отходили к пред­полью лужской оборонительной полосы и 12 июля, совместно с 177-й стрелковой дивизией, остановили продвижение противника. Попытка двух танковых и одной пехотной немецких дивизий прорваться к городу Луга на этом направлении успеха не имела.

10 июля две танковые, моторизованная и пехотная дивизии 41-го моторизованного корпуса 4-й танковой группы немецких войск при поддержке авиации на­несли удар севернее Пскова по частям 118-й стрелко­вой дивизии. Вынудив ее отойти к Гдову, они устре­мились на Лугу с другого фронта. Через день немцы достигли реки Плюсса и завязали бой с войсками прикрытия Лужской оперативной группы.

Оборону на лужской позиции успели занять 191-я и 177-я стрелковые дивизии, 1-я дивизия народного ополчения, 1-я горнострелковая бригада, курсанты Ленинградского Краснознаменного пехотного учили­ща имени С.М. Кирова и Ленинградского стрелково-пулеметного училища. В резерве находилась 24-я танковая дивизия, а к линии фронта выдвигалась 2-я дивизия народного ополчения.

Бой до последней гранаты, до последнего патрона…

Соединения и части оборонялись на широ­ком фронте. Между ними имелись промежутки в 20-25 км, не занятые войсками. Некоторые важные направления, например кингисеппское, оказались неприкрытыми. 106-й инженерный и 42-й понтонный батальоны установили противотанковые минные поля в зоне предполья. На лужской позиции еще велись интен­сивные работы. В них участвовали десятки тысяч ленинградцев и местное население.

Немецкие дивизии, приближавшиеся к пред­полью лужской оборонительной позиции, натолкну­лись на упорное сопротивление. Днем и ночью не утихали горячие бои. Важные населенные пункты и узлы сопротивления по нескольку раз переходили из рук в руки. 13 июля противнику удалось вклиниться в полосу обеспечения, но утром следующего дня передовые отряды 177-й стрелковой и части 24-й танковой дивизий, поддержанные мощным огнем артиллерии, выбили его из предполья и вновь заняли позиции по реке Плюсса. Большую роль в отражении натиска танков противника сыграла артиллерийская группа полковника Одинцова . Одна гаубичная бата­рея старшего лейтенанта Яковлева А.В. уничтожила 10 танков врага.

Немецкое командование решило изменить на­правление главного удара. Основные силы 41-го моторизованного корпуса получили приказ двигаться на Кингисепп . Скрытно, по проселочным и лесным дорогам, немецкие танковые и моторизованные части в быстром темпе стали обходить группировку войск Северного фронта, расположенную в районе города Луга. Вскоре они достигли реки Луга в 20-25 км юго-восточнее Кингисеппа. 14 июля передовой отряд немцев переправился через реку и создал плацдарм на ее северном берегу у деревни Ивановское.

Маневр главных сил 4-й танковой группы с луж­ского на кингисеппское направление своевременно обнаружила разведка фронта. При этом особо от­личилась разведывательная группа Лебедева В.Д. , действовавшая в тылу противника. Она донесла об интенсивном движении немецких танков и мотоколонн от Струг Красных и Плюссы на Ляды и далее к реке Луга. За перегруппировкой немецких войск следила наша воздушная разведка. Командование фронта принимало срочные меры для прикрытия кингисеппского участка. Была ускорена отправка на это направление 2-й дивизии народного ополчения, сформированной из добровольцев Московского райо­на Ленинграда и танкового батальона Ленинградских Краснознаменных бронетанковых курсов усовершен­ствования комсостава, который начал спешно формироваться 15 июля 1941 г.

Авиация фронта стала наносить удары по пере­правам противника и по его подходившим колоннам. Для этого использовались также ВВС Краснозна­менного Балтийского флота и 7-й истребительный авиационный корпус ПВО, в оперативном отношении подчиненные командующему ВВС фронта генерал-майору Новикову А.А.

14 июля главком Северо-Западного направления Ворошилов К.Е. вместе с командующим Северным фронтом генерал-лейтенантом Поповым М.М. при­был в район Кингисеппа, где части 2-й дивизии народ­ного ополчения пытались «сбить» немецкие войска с захваченного плацдарма на реке Луга. Ополченцев поддерживали сводный танковый полк и отдельный танковый батальон танков КВ.

С 16 по 21 июля танковые части использовались в боях в районе Кингисеппа. Танки были брошены в бой с хода, атаковали противника в лоб, без разведки, без поддержки пехоты и артиллерии и потерпели полное фиаско — ликвидации плацдарма противника достичь не удалось. На лужском рубеже бои были ожесточёнными и кровопролитными, особенно 17 июля, когда в течение 15 часов наши части сдерживали натиск противника и сами контратаковали.

Тем не менее, в целом в середине июля немецкие войска были задержаны на лужском рубеже, что позволило советскому командованию продолжать строительство укреплений на ближних подступах к Ленинграду. Для поддержки действий Лужской оперативной группы с середины июля стали привлекаться танко­вые части 1-го и 10-го механизированных корпусов, а также бронепоезда и дрезины.

Проведя контрудар под Сольцами , Красная Армия отбросила противника от Шимска к западу более чем на 40 км, ликвидировав опасность овладения гитлеровцами Новгородом. 25 июля немцы возобновили атаки в районе станции Серебрянка. Бои за Серебрянку продолжались 5 дней, станция несколько раз переходила из рук в руки. Это был один из самых тяжелых и ответственных периодов за первые 15 дней обороны. Яростные бои доходили до рукопашных схваток. Наши войска оставили местность глубиной до 9 км. Советские части несли тяжелые потери…

23 июля 1941 г. для улуч­шения управления войсками Лужской оперативной группы Военный совет фронта разделил ее на 3 са­мостоятельных сектора — кингисеппский, лужский и восточный , подчинив их непосредственно фронту.

Войска кингисеппского сектора под командовани­ем генерал-майора Семашко В.В. получили задачу не допустить прорыва противника с юга вдоль Гдовского шоссе на Нарву и через Кингисепп к Ленинграду. Соединения лужского сектора (их возглавил генерал-майор Астанин А.Н. ) перекрывали все дороги, кото­рые вели к Ленинграду с юго-запада. Новгородское направление обороняли войска восточного сектора, которыми командовал генерал-майор Стариков Ф.Н. По указанию Ставки с 29 июля 1941 г. секторы стали называться участками.

29 июля немецкие части заняли села Волосовичи, Никольское, Рютень и вели наступление вдоль Лужского шоссе. К вечеру немецкая колонна «головой» достигла деревни Бунны. Советская 24-я танковая дивизия , как и другие танковые части, на Лужском направлении использовалась мелки­ми группами, на разных участках, для сдерживания наступающего противника, а не для выхода в тыл и уничтожения его. Вместе с тем для этого имелись благоприятные условия и возможности, так как про­тивник двигался только по отдельным участкам, где имелись хорошие дороги.

Каждый общевойсковой начальник хотел ис­пользовать танки на своем участке для «выталкива­ния» противника и для моральной поддержки своей пехоты. В результате дивизию разорвали на части. Фактически она действовала в пяти направлениях.

Части дивизии не имели единого управления, снабжения и восстановления. Штаб дивизии был разбит на части, как и подразделения дивизии. Приказы отдавались вышестоящими начальника­ми, как правило, устно с личным выездом в войска или через начальника штаба. Письменных подтверж­дений устных приказов не было. Всегда время на под­готовку и выполнение приказа ограничивалось, что делало их практически невыполнимыми, не говоря уже о резерве времени. Часто приказы отменялись.

Задачи танковой дивизии ставились, как стрелко­вому соединению — наступать, овладеть (лобовым ударом), и лишь одна задача была поставлена на выход в тыл противника (в район Великое Село). Несмотря на разрозненность частей дивизии, все задачи были выполнены. Маневренная группа пол­ковника Родина глубоким клином вперед вела бой, имея оголенные фланги, так как на его флангах части 3-го и 483-го моторизованных полков отходили, и противник, чувствуя их неустойчивость, нажимал на них сильнее. Группа майора Лукашика, фактически не имея поддержки на флангах, до последней возмож­ности сдерживала противника.

Задача на окружение противника в районе Вели­кое Село была также выполнена, но ввиду того, что в тыл немецких войск вышли всего 11 танков без пехоты и поддержки артиллерии, противник засаду прорвал, сильным артиллерийским налетом поджег деревню и вырвался из окружения.

В первых числах августа 177-я дивизия получила пополнение из добровольцев Балтийского судостроительного завода. Этот батальон занял оборону на южной окраине города Луги, на Лангиной горе до военного городка протяженностью около 5 км. Многие из тех молодых ополченцев так и остались лежать в лужской земле. И сегодня в этих местах можно увидеть доты, дзоты, окопы… После мощной артиллерийской подготовки 56-й моторизованный корпус 4-й танковой группы атаковал 10 августа войска лужского участка обороны, стремясь захватить Лугу и двигаться на Ленинград. Но 177-я стрелковая дивизия, которой командовал полковник Машошин А.Ф., во взаимодействии с 24-й танковой дивизией, при поддержке артиллерии, действовавших под общим командованием генерал-майора Астанина А.Н. (командующего лужским участком обороны), сдержали натиск вражеских войск и нанесли им большие потери.

В районе Новой и Старой Середки враг предпринял даже психическую атаку, но советские бойцы не дрогнули. Орудия пяти артиллерийских дивизионов интенсивным огнем уничтожали и рассеивали немцев, шедших сомкнутым строем. Атака врага захлебнулась. Несмотря на героическое сопротивление советских войск, положение в районе Луги продолжало ухудшаться. Виною этому стали события, разыгравшиеся на флангах. Справа продолжали отходить части кингисеппского участка обороны, а на крайне левом фланге под сильными ударами двух немецких корпусов 16-й немецкой армии отступала 48-я армия Северо-Западного фронта.

Противник усиливал натиск — перешел к решительному наступлению на Кингисеппском, Новгородском и Лужском направлениях. 16 августа немцы овладели Новгородом и станцией Батецкая. Враг прорвался к реке Оредеж, а на западном направлении приблизился к дороге Кингисепп – Ленинград. Таким образом, к середине августа для Северного фронта наступил чрезвычайный момент. С юга на Ленинград надвигалась группа армий «Север», прорвавшая лужскую укрепленную позицию на флангах, а с севера — финская армия, развивавшая наступление на Карельском перешейке. При этом соотношение сил по-прежнему было в пользу противника. Большинство дивизий Северного фронта понесло тяжелые потери. «Трудность в создавшейся обстановке состоит в том, — докладывалось начальнику Генерального штаба маршалу Шапошникову Б.М., — что ни командиры дивизий, ни командармы, ни комфронтом не имеют совершенно резервов».

24 августа наши войска в соответствие с приказом командования оставили город, после того как противник прорвался на кингисеппском направлении и вышел к Красногвардейску (Гатчине) и Тосну. Части Лужской оперативной группы еще несколько дней мужественно сражались у поселка Толмачево и станции Мшинской. Наши воины сдерживали наступление противника до 27 августа, а через двое суток генерал-майор Астанин А.Н. начал выводить войска на север.

В середине сентября Лужская оперативная группа, переименованная в Южную группу, разделилась на несколько отрядов и выходила на соединение с войсками фронта под Ленинградом в районах Кириши и Погостье. Каждый из отрядов шёл во главе с опытными командирами — генералом Астаниным А.Н., полковниками Машошиным А.Ф., Родиным А.Г., Рогинским С.В. и Одинцовым Г.Ф. В самых опасных местах неизменно с бойцами был бригадный комиссар Гаев Л.В., геройски погибший. Отряды, уничтожив в боях немало немцев, вырвались из вражеского кольца и влились в ряды защитников Ленинграда.

Однако многие защитники Лужского оборонительного рубежа погибли при отступлении: утонули в болотах, расстреляны фашистскими самолетами на бреющем полете. Во второй половине сентября уцелевшие войска вышли в район Слуцка и на реку Волхов. Полуторамесячные бои на лужском рубеже затормозили наступление противника, сбили темп его продвижения к Ленинграду. Немцы так и не смогли штурмом взять Лугу.

Опыт боев маневренных и подвижных групп на лужском направлении в первые недели войны показал, что мотомехчасти противника имели в своем соста­ве большое количество колесных 8-тонных машин для перевозки пехоты. Кроме того, на вооружении противника имелось значительное количество ми­нометов крупного калибра, небольшое количество средних танков и несколько тяжелых. Транспортеры в большинстве своем были бронированные, на комби­нированном ходу (передние колеса на «грузоленте», управляемые). Транспортеры буксировали 75-мм или 37-мм орудия. Наличия артиллерии калибра выше 105-мм не наблюдалось.

Противник располагал значительным количество мотоциклов с коляской типа БМВ. Экипаж состоял из трех человек, вооруженных пулеметом и автоматами. Каждое соединение или отряд имело в качестве под­держки самолет-корректировщик HS- 126 для коррек­тировки минометного и артиллерийского огня и для ведения ближайшей авиационной разведки.

На марше немецкие части вели активную на­земную разведку, в основном на мотоциклах. Ино­гда в составе разведгрупп противника включались противотанковое орудие и танкетки. Службу бокового охранения несли в основном мотоциклисты.

Мотомехчасти противника действовали только по дорогам, смело углублялись в тыл и располагались в основном в населенных пунктах. Машины на при­валах маскировались в сараях, скотных дворах, под навесами или располагались рядом с домом, маскиру­ясь под строения. Часть немецких солдат находилась в домах, остальные немедленно приступали к отрыву щелей, приспособлению канав или рытью укрытий около стен сараев и домов. Для маскировки немецкие солдаты даже переодевались в гражданскую одежду местного населения.

В целом немецкие части были привязаны к до­рогам, от качества которых зависела скорость их продвижения. Сплошного фронта не существовало, а пространство между дорогами было совершенно свободно от действий наступающих немецких войск. Мотомехчасти, продвигаясь по отдельным направле­ниям, не закрепляли свой тыл. Патрульную службу на дорогах несли только мотоциклисты. Ночью не­мецкие мехчасти активных боевых действий не вели, бой принимали только днем на открытой местности, а затем, исходя из подобной практики, намечали на­селенные пункты для расположения на ночь.

В огневом бою немецкие подразделения приме­няли, как правило, крупнокалиберные минометы и артиллерию, ведя огонь прямой наводкой, используя иногда зенитную артиллерию как противотанковую. Ружейно-пулеметный огонь применялся немца­ми очень редко. Огонь дальнобойной артиллерии корректировался самолетами-корректировщиками, и эти же самолеты вели постоянную разведку рас­положения советских частей. При наступлении артиллерию немцы располагали с фронта, атакуя танками с флангов.

При вынужденном отходе немец­кие части начинали искать наиболее слабые фланги у контратакующих. При неудачной атаке для немцев с хода они немедленно переходили к артиллерийской подготовке, а при появлении танков KB огонь всех огневых средств сосредотачивали против них. По­добная тактика позволяла немецким войскам при минимуме затрачиваемых сил и средств добиваться нужного результата, теснить и окружать советские войска по всему фронту, нанося обороняющимся советским частям тяжелые потери.

В эти жаркие летние дни 10 июля - 24 августа 1941 года на Лужском рубеже шли ожесточенные бои советских бойцов с гитлеровской армией. Гитлеровские войска группы "Север" были задержаны на 45 дней. Оборону держали ленинградцы-добровольцы. Лужская укреплённая позиция начала спешно возводиться в конце июня 1941 года. Протяженность укрепления составила 300 километров.

Вспоминая трагичные страницы истории, я посетила мемориалы Лужского рубежа, где "раньше вставала земля на дыбы". Представьте, что было в этих тихих краях 10-летия назад.

Благодаря задержке врага на Лужском рубеже нашим бойцам удалось возвести необходимые укрепления на подступах к Ленинграду и эвакуировать около 500 тысяч жителей. Если бы не отважные защитники Лужского рубежа - Ленинград был бы захвачен и разрушен фашистами. "На Лужском рубеже решается судьба Ленинграда" - говорили бойцы.

Сохранились письма и воспоминания бойцов, которые воевали на Лужском рубеже, защищая Ленинград. Предлагаю прочитать эти хроники войны...

На Лужском рубеже фашисты встретили достойный отпор.

Из сообщения Совинформбюро за 15 июля: «На псковско-порховском направлении с утра в ходе боев наши войска окружили группу мотомехчастей противника и уничтожали ее по частям, захватив значительное количество танков, машин и разного рода оружия. Остатки противника отбрасываются на запад».

Из письма командира 237-й стрелковой дивизии полковника В. Я. Тишинского семье: «Дорогие дети! Все это время был в горячей работе. Сегодня наконец сломили сволочей, и они бегут. Со мной все благополучно.
Сегодня я назначен командиром стрелковой дивизии и сейчас иду снова в работу...»

Один из ДОТов Лужского рубежа. Видно, что укрепления возводились спешно из подручных материалов.

Здесь проходили траншеи. Сейчас их обложили плиткой, чтоб не засыпались

Александр Синев, старший политрук, военком батальона:
"Бои в Сабеке продолжались и 16 июля. Выгодные рубежи переходили из рук в руки по нескольку раз. Около
одиннадцати часов дня мы вновь пошли в контратаку.
Начальник училища усилил наш батальон десятой ротой, поддержал артогнем. Противник не выдержал удара курсантов и отошел за Лугу. Но через некоторое время на наших позициях начался настоящий ад. Гитлеровцы били из орудий и минометов всех калибров. На курсантские окопы пикировали немецкие бомбардировщики.

И мы вынуждены были оставить северный берег Луги. Полсуток не прекращалась схватка. На курсантов страшно глядеть: потные, уставшие, в пыли. Про еду забыли, да и вряд ли кому хотелось есть. Мучила жажда.

К полуночи напряжение боя спало. На КП батальона пришли командиры рот. Подводим итоги, делимся впечатлениями. Товарищи критикуют интендантов: не думают, как обеспечивать людей водой и пищей в бою.

Плохо с эвакуацией раненых. Лейтенант Каретников с тяжелым ранением пролежал в окопе около трех часов.
Рассказывают об отличившихся в бою. Курсант Федоров гранатами и огнем из винтовки уничтожил до десятка фашистов. Два дня назад мы принимали его в партию. Биография - несколько слов: учился, работал, вступил в комсомол. На вопрос об обязанностях коммуниста Федоров ответил: «Бить фашистов, не щадя своей жизни».
Курсант Савченко воевал на финской. В бою спас жизнь лейтенанту Каретникову: метким выстрелом уложил немецкого унтер-офицера, который целился в лейтенанта. Ротные единодушно хвалят минометчиков: плотным и метким огнем они рассеяли группу противника до тридцати человек, прорвавшуюся в наш тыл у колхозого двора".

Район Кингисеппа. Штаб 235-го отдельного разведывательного батальона 191-й стрелковой дивизии.
Илья Орлов, старший лейтенант, начальник штаба.
"Мы почти непрерывно вели разведку. Высылали разведгруппы на машинах и пешим порядком. В разные направления, на десять, пятнадцать, а то и двадцать километров. Дороги на Ленинград прямые. Прозеваем противника - дело может обернуться непоправимой бедой.

Левый фланг, когда там заняли позиции ополченцы, меньше стал беспокоить. А вот за шоссе на Гдов опасались. Отходившая с боями 118-я стрелковая дивизия тянула за собой противника.

Однако опасность пришла все же с левого фланга, со стороны Ивановского, после того как противник захватил плацдарм на Луге. Враг подтянул свежие силы, и полк майора В. П. Якутовича не выдержал натиска.
Чтобы восстановить положение, командир дивизии послал Якутовичу свой резерв. От нас взял рогу бронемашин. В ночь на 16 июля мы отправили броневички. Я наказал командиру роты младшему лейтенанту Коркину (он перед войной прибыл к нам с курсов) действовать осмотрительно, под прикрытием пехоты и артиллерии.

Днем от Коркина известий не поступало. Судя по артиллерийской канонаде, у Якутовича было горячо.
Поздно вечером Коркин вернулся в батальон. Прежнего подтянутого младшего лейтенанта было не узнать: какой-то надломленный, растерянный. Спрашиваю его:
- Что случилось, товарищ младший лейтенант?
- Роту сожгли... То есть машины...
Коркин немного пришел в себя, стал рассказывать, как прошел первый бой в его жизни. Командир батальона решил использовать броневики как танки, впереди пехоты. Коркин пытался возражать, но комбат пригрозил ему оружием.

Стрелковые роты, прижатые пулеметным огнем противника, залегли, и машины оказались без прикрытия. Гитлеровцы открыли по ним огонь из противотанковых пушек. Маневрировать по воронкам и ямам, среди кустарника колесные машины, естественно, не могли и горели как свечки. Лишь один экипаж сержанта Хрусталева сумел вывести машину из боя. Жалко, конечно, машины, но еще больше жаль людей. Почти все экипажи погибли. А какие ребята были..."

Анатолий Краснов, Герой Советского Союза, капитан, командир полка
"С командирами-артиллеристами стали подсчитывать возможности. Набрали примерно пятьдесят стволов. На
каждое орудие полтора фашистских танка. Неплохо!
Всю ночь артиллеристы оборудовали огневые позиции, подвозили снаряды. На рассвете гитлеровцы бросили в атаку первый эшелон танков. Их встретил огонь противотанковых пушек. Потеряв несколько машин, гитлеровцы решили пойти в обход. И снова попали под огонь пушек. Артиллеристы полковника Чижика подпускали фашистские танки метров на триста - четыреста и били в упор. И эта вражеская атака была отражена.

Гитлеровцы предприняли новую. Но теперь они послали вперед автоматчиков, чтобы расчистить дорогу танкистам. Мы предвидели такой вариант действий и успели отвести почти все орудия на запасные позиции, а вперед выдвинули стрелковые роты. Отдельным танкам врага удалось вклиниться в боевые порядки батальонов. Их уничтожали бутылками с горючей смесью.

В тот день весь полк узнал о подвиге бойца Семейкина. На его окоп мчался гитлеровский танк. Семейкин
не дрогнул. Как только танк проскочил рядом с окопом, Семейкин швырнул в него бутылку с горючей смесью.
Объятый пламенем танк остановился. Из него стали выскакивать гитлеровцы, но тут же попадали под пули наших бойцов.

Несколько атак противника отбил в тот день наш полк. Отличившихся, пожалуй, и не перечтешь. Батарейцы лейтенанта Николая Хованова врукопашную схватились с фашистами, прорвавшимися на огневые позиции.
Красноармеец Коровин придушил гитлеровца руками.

Мужественно сражался с врагом комбат старший лейтенант Кудряшев.
Немало бойцов и командиров пали на поле боя в Сольцах. И среди них - любимец полка, отсекр бюро ВЛКСМ младший политрук Петр Гусев. Вместе с бойцами роты Лукичева он одним из первых ворвался в город и своим примером увлек остальных..."

Федор Езерский, красноармеец, санинструктор:
"Наш полковой медпункт размещался недалеко от штаба полка. Развернули одну палатку-перевязочную и отрыли несколько щелей на случай бомбежки. На большее не было сил и времени. Без конца поступали раненые.
Рассказывали разное. А мысль одна: дали фашистам прикурить. Если бы побольше артиллерии да танков, то гнали бы до самой границы.

Из 1-го батальона санитары принесли тяжело раненного пулеметчика. Раздроблена кисть правой руки.
Парень рассказывал, как дрался с фашистами:
- Покосил я их немало. Потом чувствую, что спусковой крючок не могу нажать, рука не слушается. Посмотрел, а у меня не рука, а кровавая каша. Меня даже сперва замутило. Но тут немец опять попер. Перебросил я приклад «дегтяря» к левому плечу и стал давать с левой. А дальше не помню. Фашисты словно куда-то провалились, стало тихо. Очнулся, когда меня на шинельке два санитара тащили. Волоком. Аж чертики в глазах прыгали...

Иногда к нам попадали раненые из соседних полков. Они тоже говорили об успешном наступлении".

Особенно тяжко пришлось местным жителям, селяне не ожидали атаки врага.
Ирина Дмитриева, колхозница:
"Не верилось, что немец к нам придет. Места у нас глухие, в стороне от большака. Да и слух в народе пошел,
будто он через город Лугу на Ленинград метит. Спрашивали недавно об этом военных (они по берегу Луги окопы рыли). Те отвечали, что не пойдет сюда враг - не пустят. И вообще скоро погонят его назад.

Дни стояли погожие, и все деревенские были кто в поле, кто на своих огородах. Мы с сыном картошку в огороде пропалывали. Он распрямился, прислушался и говорит:
- Мам, что-то гудит на той стороне. То ли машины, то ли трактора.
Я тоже прислушалась. И верно: на той стороне Луги какой-то шум. Вдруг как ухнет! И вроде как земля качнулась...
- Мамка! - крикнул сынок. - Наверно, мост взорвали!

Хороший мост был. Два года назад всем колхозом его справили и дорогу к нему насыпали.
Потом с той стороны нехристь начал из пушек по деревне бить. Избы огнем занялись. Народ увидел пожары - к избам бросился. Только не подступиться к ним: пули так и свищут. Кто посмелее, те подхватили вещички - и в лес. Мы тоже в лес подались.

На третий день вернулись. Деревни как не было. Одни головешки дымятся. И немец хозяйничает. Наша изба чудом уцелела. В ней офицеры поселились, а нам в хлеву разрешили жить.

Приказ вышел: собрать всех убитых русских и снести в гумно. Мы попросили захоронить солдатиков по-христиански, как положено, а фашисты подожгли гумно. Вместе с солдатиками. Мы улучили момент и ушли с детишками в лес от беды".

Возведение укреплений

Неожиданное укрепление и сопротивления советской армии вызвало удивление и беспокойство гитлеровцев. Оправдываясь, фашисты слали донесения фюреру, в которых рассказывали об инженерных чудесах, которые затормозили их наступление.

Иван Семенович Павлов, подполковник, начальник штаба дивизии:
"Под вечер из штаба корпуса вернулся Машошин. Доложил ему обстановку, подал папку с документами.
Андрей Федорович ворчливо заметил:
- Штабы заработали. Теперь начнут друг другй бумажками обстреливать.
Машошин не переносил бумаготворчества. Однако одним документом комдив заинтересовался. Прочел раз, потом еще. Это была разведсводка противника. Утром прислали ее из штаба 41-го стрелкового корпуса. В ней ярко и с преувеличением расписывалось инженерное оборудование нашей обороны.

Андрей Федорович отложил бумажку в сторону и сказал:
- А знаешь, гитлеровцы не дураки! Это ж они как бы оправдательный документ составили. Смотри, дескать, фюрер, какие чудеса большевики нагородили, вот и затормозилось наступление. - Машошин снова взял сводку в руки. - Каждый холмик укреплен... А знаешь, Иван Семенович, поговори-ка с нашим инженером. Надо подумать о дальнейшем развитии инженерных заграждений".

Константин Шпанкин, лейтенант, командир минроты:
"Днем и ночью ведем бой. Противник цепляется за каждый дом. Бросает против нас танки, броневики, автоматчиков. Особенно старается удерживать ключевые позиции. К утру отбросили его за железную дорогу, что проходит в двух-трех километрах от города. Наш 1-й батальон вышел на западную окраину Сольцов. Жаль, что вовремя не подвезли боеприпасы. Мы наверняка смогли бы овладеть Большим и Малым Заборовьем - двумя деревушками за железной дорогой.
Сегодня за них предстоит сражаться. Враг шпарит пулеметным огнем по железнодорожной насыпи, бьет из
минометов, тяжелых орудий. К насыпи не подойти. А мы ответить не можем: снарядов и мин нет. Остался лишь минимум на тот крайний случай, если противник пойдет в атаку.

Разговаривали с местными жителями. Они рассказывали, как бесчинствовали фашисты в Сольцах. У одного коровенку угнали, у другого сундуки вверх дном перевернули. И не смей пожаловаться. Офицеры и солдатня вели себя одинаково - как воры. Запомнилась старушка лет семидесяти. Она все упрашивала разыскать супостата, высокого с золотым зубом, гитлеровца, который забрал у бабки самовар, единственную ее ценность и усладу. «Вот тебе и «культурные» европейцы. Бандиты настоящие!» - слушая жителей, думал я.
К середине дня подвезли боеприпасы. Комиссар полка старший политртрук Оньков лично ими занимался. Согласно боевому приказу полк 17 июля в 19.00 возобновил наступление".

Памятник партизанам Лужского рубежа

Из письма командира роты 532-го стрелкового полка 111-й стрелковой дивизии лейтенанта М.Т. Ворожейкина к жене:
«Назначен командиром роты. Бойцов пока раза в два меньше, чем было у меня в Ярославле. Вот-вот должен
получить пополнение из Ленинграда. Тогда, наверное, и пустят нас в дело. А пока живем в лесу, по-лагерному.
С питанием нормально. Как ты доехала, как тебя встретил Урал? Беспокоюсь за ребятишек. Береги себя и их, а я буду бить фашистов так, чтобы скорее вернуться домой. Твой Михаил»

Трофим Кузнецов, старший лейтенант, командир саперной роты:
"Разведка сообщила, что западнее озера Врево противник сосредоточивает мотопехоту и танки. На это направление выделили батальон из 24-й танковой дивизии.

Нашей роте приказали помогать танкистам. Меня вызвал командир танкового батальона.
- Слушай, инженер! Мои хлопцы обнаружили лесную дорогу. На карте ее нет. Она выходит на шоссе.
Смотри! - Капитан развернул передо мной карту. - Не исключено, что противник ею воспользуется, чтобы скрытно выйти на наш фланг. Я решил устроить здесь засаду. Надо бы заминировать дорогу.

Что за разговор! Погрузив мины в машину, мы вместе с танкистами отправились в путь.
Старший сержант Трусов и красноармеец Вельдимаиов, бывший взрывник из Медногорска, самые опытные минеры. Они устанавливали противотанковые мины. А Сеньшин и Ашпетов прикрывали их. Бойцы торопились: летняя ночь коротка. Начинало светать, когда Трусов доложил о выполнении задания.
Противник в тот день не прорвался через наш заслон".

Маркиан Михайлович Попов, генерал-лейтенант, командующий войсками фронта:
Мы еще не знали детально замыслов противника, но в общих чертах представляли, чего добивается гитлеровское командование, каков план его действий. Нам стало ясно, что на Лужском рубеже бои частного порядка перерастают в крупную оборонительную операцию. По ходу сражения за минувшие десять дней можно было полагать, что первый этап операции - бои в предполье - мы сумели выиграть. Противнику не удалось с ходу прорваться к Ленинграду.

Ликвидирована и его попытка выйти на Нарвское шоссе к Красногвардейску, в тыл Лужской группировки. Мы заставили врага перейти от действий передовыми отрядами к развертыванию основных сил, вводить в бой резервы.

В самые напряженные дни я видел, как на кингисеппском участке дрались ополченцы.. И был потрясен. Люди с гранатами бросались на танки врага, со штыками наперевес шли на его пулеметы. Как командующий, я чувствовал вину за то, что не могу надежно поддержать их артиллерийским огнем, защитить танковой броней, прижать врага бомбовыми ударами с воздуха. У фронта не было в резерве даже артиллерийского дивизиона. Неоткуда было снять хотя бы одну танковую роту. Наши летчики не знали отдыха.

Главным образом за счет необычайно высокого морального духа, стойкости и мужества бойцов и командиров нам удалось нейтрализовать преимущество врага в технике и оружии, сбить темп его наступления, решительными и дерзкими контратаками заставить противника перейти к обороне...

Но главной задачей для нас оставалась оборона Ленинграда с юго-запада. Важность этого направления трудно переоценить. Почти ежедневно приходилось отвечать на один и тот же вопрос Ставки: «Как дела на Луге?» В тревожно-напряженной интонации, с какой он задавался, я чувствовал связь между событиями на Лужском рубеже и развитием Смоленской оборонительной операции, беспокойство за судьбу Ленинграда и Москвы.
Выигрывая время по дням и часам, мы понимали: его надо максимально использовать. Продолжали совершенствовать оборонительные рубежи на Луге, под Красногвардейском, у стен Ленинграда и в самом городе. На наших глазах Ленинград превращался в город-крепость..."

Сергей Орловский, сержант, командир отделения:
"Противник почему-то прекратил атаки. Весь день стоит жуткая, непривычная тишина. Командир батальона решил выслать от нашей роты разведку. Меня назначили старшим разведгруппы. Командир роты старший лейтенант Туркин приказал переправиться через Лугу, выйти к Лосоекино, где, по непроверенным данным, сосредоточивается противник, и уточнить эти сведения.

Состав группы старший лейтенант разрешил подобрать по моему усмотрению. Я ваял Степанова, Симакова, Никитина и Александрова. С ними учился в одном взводе два года и знал их, как себя.
В полночь прошли передний край. Переправились через реку и по краю мшистого болотца, густо проросшего сосняком, углубились в тыл противника. Ночь теплая, лунная. Хотя для нас милей бы непогода.

Через некоторое время неожиданно встретили трех курсантов из группы, ранее высланной в разведку от
1-го батальона. Выяснилось, что они заблудились в лесу и теперь возвращались в батальон. С ними я отправил первое донесение.

Перед рассветом на землю опустился густой туман. По времени мы должны быть около Лососкино. В дымке показались расплывчатые силуэты каких-то строений. Решили подождать сигнала от наших дозорных Никитина и Симакова.
Вскоре мы услышали шаги и тихое кваканье лягушки - это Никитин. Дозорные сообщили, что на краю деревни они видели двух человек. Кто они - не разглядели: может быть, местные жители, а может, и гитлеровцы. Для более полного выяснения обстановки Никитин предложил сходить в деревню. Вдвоем с Симаковым они отправились.

До крайней избы оставалось метров тридцать, когда к ней подошли дозорные. Раздался окрик: «Хальт!»
Никитин и Симаков шарахнулись в сторону. Немцы бросились им наперерез, открыли огонь из автоматов.
На выстрелы из избы выскочили человек пять, что-то полопотали с патрульными, потом вернулись в дом.
Вновь стало тихо. Соблюдая осторожность, мы обошли деревню. Под липами и возле них стояли броневики и автомашины. Насчитали около тридцати. У сараев заметили три танка и две противотанковые пушки. Хорошо бы захватить «языка» или документы. Но как? Выручил случай.

Мы вновь дошли до околицы. Вражеские патрульные прохаживались взад и вперед. Один из солдат неожиданно остановился и вдоль изгороди направился в нашу сторону. Свернул за угол. Огляделся по сторонам, повесил автомат на кол. Я успел шепнуть Никитину, чемпиону нашего училища по боксу: «Берем!» Он кивнул головой: понял.
И как только немец присел по естественной надобности, мы кинулись на него. Он и пикнуть не успел. Сунули ему в рот два носовых платка, связали брючными ремнями и потащили к лесу. Чтобы он не брыкался, Никитин легонько стукнул его прикладом, да не рассчитал - пошла кровь.

Вскоре его напарник спохватился, открыл стрельбу, В деревне начался шум. Чтобы отвлечь внимание гитлеровцев, Александров, Симаков и Степанов побежали в сторону стреляя из винтовок. А мы с пленным стали углубляться в лес.
Пока слышалась стрельба, мы ориентировались по выстрелам. Затем гитлеровцы прекратили погоню.
Поздно вечером мы вернулись из разведки".


Напротив памятника один из ДОТов

Из директивы № 33 германского главного командования сухопутных войск: «Продвижение в направлении Ленинграда возобновить лишь после того, как 18-я армия войдет в соприкосновение с 4-й танковой группой, а ее восточный фланг будет обеспечен силами 16-й армии. При этом группа армий «Север» должна стремиться предотвратить отход на Ленинград советских частей, продолжающих действовать в Эстонии»

Яков Васильевич Завалишин, батальонный комиссар, военком училища:
Обстановка на нашем участке продолжала оставаться крайне напряженной. После упорных боев противнику удалось захватить Сабский плацдарм. Достался он врагу недешево. Гитлеровцы оставили здесь сотни трупов, сожженные танки и бронемашины и вынуждены были перейти к обороне..."

Михаил Георгиевич Кустов, председатель исполкома городского Совета депутатов трудящихся:
"..В течение двух-трех недель июля до 50 тысяч лужан - рабочих, колхозников, служащих, домашних хозяек, учащихся ремесленных училищ и старшеклассников школ вместе с ленинградцами возводили оборонительные сооружения на подступах к своему городу. Их руками были отрыты траншеи и противотанковые рвы, построены доты и дзоты, расчищен от зарослей восточный берег реки, созданы лесные завалы.

Мне рассказывала участница строительства, бригадир трудовой бригады учителей Е. П. Дубровина: «Наша бригада в количестве пятнадцати человек отрывала ров в районе совхоза «Калгановка». Работали мы дружно, добросовестно. Вначале шел песчаный грунт, работать было легко. Дальше стало труднее - грунт твердый, а у нас в руках только лопаты. Очень уставали, но на это никто не жаловался».

Противник обстреливал из орудий, чуть не каждый день были налеты вражеской авиации. Но люди работали, не считаясь с опасностью и трудностями. Все понимали, что надо делать. Этим определялся ритм жизни прифронтовой Луги.."

Из письма ленинградки М. Карелиной: «Мне 57 лет, из которых 40 я непрерывно проработала на табачной фабрике. Нелегко, сами понимаете, в мои годы без сноровки браться за кирку и лопату... 18 дней, без выходных, по 12 часов в сутки работаем. Грунт попался тяжелый, и много приходится долбить киркой... На третьем участке мы, пять пожилых женщин, сделали больше, чем семь парней, работавших рядом с нами».

ДОТ напротив мемориала

Иван Серпокрыл, младший сержант, механик-водитель танка из батальона Бронетанковых курсов:
"Наш танковый батальон был придан ополченцам. За полмесяца боев машин осталось немного. Наш КВ тоже получил немало отметин, но броня терпит, и мы воюем за всю роту.

Утром, едва мы успели концентрат сварить, прибежал к нам лейтенант из ополченцев. И сразу к командиру старшине Шарапову:
- Противник прорвался! Майор приказал немедленно помочь.
Старшина у нас неторопливый, но знающий: финскую прошел, инструктором вождения на курсах был. Он что-
то выяснил у лейтенанта, потом ребятам кричит:
- Заводи мотор!
У меня танк заводился с пол-оборота. Нажал на кнопку стартера - и мотор уже чух, чух... Старшина занял свое место, лейтенант пристроился на башне, и мы двинулись вперед.
За километр до КП полка нас остановили. Сказали, что ближе нельзя, демаскируем КП. Пришлось командиру машины отправляться за получением задачи пешком. Вернулся Шарапов минут через пятнадцать. По лицу видно, кипит у него внутри. В такие минуты его лучше ни о чем не спрашивать - сам скажет. Оказывается, будем вместе с пехотой вышибать противника.

К вечеру начался бой. Мы сопровождали стрелковый батальон, и немцы сразу же стали за нами охотиться.
Старшина то менял курс, то останавливался и стрелял, то приказывал сдать назад. И все кричал: «Давай, Иван! Давай жми!» Конечно, я и сам глядел в оба, чтобы не подставить борт под удар. И наш КВ вертелся волчком. Пехотинцы, увидев, как мы работаем, воспряли духом и выбили противника."

Николай Кочубей, старшина 1-й статьи:
"На Лужском рубеже нас, моряков, посылали на самые трудные участки. Гитлеровцы боялись балтийцев как огня. В атаки мы ходили в тельняшках и бескозырках, да еще пулеметными лентами опоясавшись, как в гражданскую. Фашисты, завидев нас, начинали вопить: «Рус матрозен!»

Особенной храбростью отличались наши бригадные разведчики. Командовал ими капитан Степан Боковня, человек исключительной храбрости. Он еще в финскую был награжден орденом Ленина. Разведчики, проникнув в тыл врага, нападали на штабы, захватывали ценные документы, брали пленных.
Бригаде было приказано внезапной атакой разгромить вражеский гарнизон в деревне Ополье. Первыми туда отправились разведчики. Перед рассветом они подошли к селению. Капитан Боковня сказал, что сейчас самое время атаковать - фашистам десятый сон снится.

Стрельба переполошила гитлеровцев. Они начали выскакивать на улицу в одном белье. Тогда капитан крикнул: «Полундра! Вперед, братишки!» Мы ринулись за ним. Кричали «ура!», «полундра!», свистели, стреляли.
Словом, страх на фашистов нагоняли. Настигали гадов где только можно: в сараях, в банях, даже в отхожих
местах. Через полчаса, не больше, Ополье было наше. В селение вошли остальные батальоны бригады. Затем
двинулись дальше. Выбили гитлеровцев еще из нескольких деревень, захватили несколько орудий, повозок, мотоциклов.

В Алексеевке нам приказали сменить пехоту и закрепиться. Вовремя: через два дня гитлеровцы начали против нас сильные контратаки. Они бросили не менее полка пехоты с танками, а с воздуха их поддерживала авиация. Нам пришлось отойти на новый рубеж. Не хотелось покидать отвоеванную землю. Комиссар успокаивал:
«Ничего, ребята, мы вернемся, и тогда уж навсегда освободим родную землю от фашистской нечисти».


ДОТ в городе Луга

Лужский рубеж был прорван гитлеровцами 13 августа 1941 года. В руки врага попал секретный план обороны с картами-схемами. Отступая, советские войска продолжали ожесточенные бои.

Из записей немецкого генерал-полковника Ф. Гальдера:
15 июля 1941 года:«...Русские сражаются, как и прежде, с величайшим ожесточением».
25 июля: «Наступление наших войск в районе озера Ильмень развертывается очень медленно».
Август 1941 года: «Дивизии противника, конечно, не вооружены и не укомплектованы в нашем понимании... И если даже мы разобьем дюжину из этих дивизий, русские сформируют еще одну дюжину».

Одним из важных эпизодов печального 1941 года, а именно боев на Северо-западном направлении, является оборона на Лужском рубеже. Среди грамотных историков вполне справедливо сложилось мнение, что бои на этом оборонительном рубеже относятся к числу недооценных и несправедливо забытых.

Начать надо с того, что во многих исторических книжках и головах большинства тех, кто что-то читал про оборону Ленинграда, сложилось мнение, что город спас Г. К. Жуков, а К. Е. Ворошилов, командовавший фронтом перед ним, оказался весьма посредственным командиром. В принципе, в чем то мнение относительно его способностей справедливы. Но не стоит забывать, что достаточно успешные действия советских войск во время удержания Лужского рубежа пришлись как раз на то время, когда командующим был Ворошилов.

Кроме того, начиная писать неприятные вещи о Ворошилове, стоит не забывать о том, что он, вне всяких сомнений был мужественным человеком и за спины других никогда не прятался. Пока он был командующим, Ворошилов постоянно мотался по передовой и лично поднимал бойцов в бой.
Теперь собственно про рубеж. Проходил он от Финского залива до озера Ильмень по реке Луга. Его длина по разным источникам составляла от 250 до 300 км. И оборона на Луге стала одной из первых реально удачных оборонительных операций 1941 года, одним из винтиков, сорвавших планы блицкрига. Не только битва под Москвой надорвала хребет немцам.

Подготовкой укреплений на Лужском рубеже занимались по 150 тысяч человек каждый день. Сейчас можно часто увидеть в кино или прочитать про то, что защищать СССР никто не хотел, а вся оборона строилась и держалась только под дулами кровавых НКВДшников. Так вот - на Лужском рубеже впервые за время войны бой приняли дивизии народного ополчения. А формировали их, к сведении, на добровольной основе. И входили в них в основном ленинградцы, готовые до конца защищать свой город. И еще хочу огорчить - «черенков от лопат» ополченцам не выдавали. Дивизии вооружались как обычные строевые части. Это вам не фильм «Сталинград» - это реальная война.

Бои на Лужском рубеже начались 10 Июля 1941 года. Немцы рассчитывали просто проехать позиции советских войск как на параде, двигаясь направлению Псков-Луга. Но нарвались на ожесточенное сопротивление. Некоторые оборонительные узлы и населенные пункты несколько раз переходили из рук в руки.
К 13 июля немцы прогрызли оборону РККА, но утром 14 июля при поддержке танков и артиллерии оборонительные порядки были восстановлены. Генерал Рейнхардт попытался обойти советские войска и ударить им в тыл, но его техника натолкнулась на отличное противотанковое заграждение под названием «проселочная дорога через болотистую местность».

Тем не менее, в плане тактики немцы были в 41-м все-таки намного сильнее и 14 июля они все-таки смогли захватить плацдармы на восточном берегу Луги. За эти плацдармы в течение трех дней шли упорные бои. А на другом фланге советские войска и вовсе смогли успешно врезать контрударом и отбросить немцев на несколько десятков километров. В результате обе стороны исчерпали ресурсы и активные боевые действия прекратились, стороны остановились, чтобы зализать раны и подтянуть новые войска.

К 8 августа немцы накопили силы и попытались прорваться на Кингисеппском участке. Несколько дней упорных боев привели к тому, что к вечеру 14 августа Лужский рубеж на данном участке обороны был прорван. На другом фланге обороны прорыв состоялся 13 августа, немцы продвинулись в Новгородском направлении. 24 августа был взят город Луга, 25-го - Любань. Через 4 дня советские войска попали в котел. Дело в том, что советское командование в очередной раз допустило типичную для начала войны ошибку - слишком поздно была дана команда отходить.

Но даже оказавшись в котле защитники Лужского рубежа продолжали обороняться. Была предпринята попытка организовать воздушное снабжение. Попытки прорвать котел предпринимались до середины сентября, что дополнительно сковало немцев и стало одной из причин того, что немцы не смогли отрезать Ленинград от Ладожского озера и полностью замкнуть блокадное кольцо.

В общей сложности по немецким данным в плен попало около 20 тысяч человек, около 10 тысяч погибли в ходе попыток прорвать окружение, около 13 тысяч бойцов смогли прорваться. Причем прорывались вплоть до октября. Причем выходили со знаменами, переплывая под идущим снегом ледяной Волхов. Как-то не вяжется с рассказами о том, что окруженные советские войска в 41-м повально бросали оружие и многотысячными толпами сдавались в плен.

Если говорить коротко, то Лужский рубеж оборонялся с 10 июля по 24 августа. Это полтора месяца, что для начала войны было очень неплохо. Народное ополчение, набранное в Ленинграде, проявило себя с лучшей стороны. К примеру, 277-й отдельный пулеметный артиллерийский батальон был сформирован из жителей Васильевского острова. В него входили студенты и аспиранты ЛГУ, а также молодые рабочие Балтийского завода. Батальон погиб почти весь, удерживая выделенные ему позиции у деревни Разбегаево.

Немцы прорвали Лужский рубеж и победили в сражении, но потеряли много времени и сил. Хотя впереди была блокада.

В начале войны с Советским Союзом немцы применили на Восточном фронте ту же тактику молниеносной войны, что и в Европе. В приграничных сражениях наши танковые дивизии пытались контратаками остановить немецкие бронированные колонны, но это привело к катастрофе. Немцы были лучше подготовлены, у Вермахта было идеально отлажено взаимодействие между родами войск. Постепенно от тактики контрударов советские танкисты стали переходить к очень эффективной тактике танковых засад, и именно она стала своего рода «противоядием» от «Блицкрига».

Август 1941 года стал поистине временем танковых засад. Именно в этот месяц советские танкисты 1-й Краснознаменной танковой дивизии на дальних подступах к Ленинграду стали массово применять эту новую тактику. 4-я немецкая танковая группа неожиданно натолкнулась на глубокоэшелонированную систему танковых засад, и это стало для Панцерваффе очень неприятным сюрпризом.

20 августа 1941 года экипаж тяжелого танка КВ-1 старшего лейтенанта Зиновия Колобанова провел один из самых результативных танковых боев в мировой истории. На дальних подступах к Ленинграду, при обороне предполья Красногвардейского укрепрайона, наши танкисты из засады уничтожили, 22 танка противника, а всего рота Колобанова, состоящая из 5 танков КВ, уничтожила в этот день 43 танка. Танковый погром, который учинили Панцерваффе танкисты Зиновия Колобанова, – это пик развития данной тактики, своего рода идеально проведенная танковая засада.

Вот уже многие годы среди историков не затихают ожесточенные споры.

Подтверждают ли немецкие документы феноменально высокий результат советских танкистов? Технику какой немецкой дивизии уничтожили наши воины? Как повлиял бой Колобанова на обстановку под Ленинградом в целом?

Бои за Лужский оборонительный рубеж

Летом 1941 года группа армий «Север» стремительно приближалась к Ленинграду. Для защиты города Военный совет Северного фронта принимает решение построить два рубежа обороны: по берегу реки Луга – Лужский оборонительный рубеж, а по линии ближайших пригородов – Красногвардейский укрепленный район (УР). Центром укрепрайона был город Красногвардейск (ныне Гатчина).

Красногвардейский УР, несмотря на быстрые темпы его строительства, представлял серьезную преграду на пути немецких войск. Лужский рубеж в отличие от укрепрайона, имел меньшую глубину обороны, но его усиливала естественная водная преграда – река Луга. Тысячи ленинградцев и жителей области строили многочисленные фортификационные укрепления. Между Лужским рубежом и Красногвардейским УРом была прямая связь. Чем дольше держался рубеж, тем сильнее успевали укрепить УР.

10 июля 1941 года 4-я немецкая танковая группа генерал-полковника Эриха Гепнера нанесла удар по самому короткому пути к Ленинграду через город Луга. Но чем дальше наступали немецкие дивизии, тем ожесточенней становилось сопротивление советских войск. Здесь отважно сражался 41-й стрелковый корпус А. Н. Астанина, который поддерживала 24-я танковая дивизия.

Последняя имела в своем составе, главным образом танки БТ-5, а также немногочисленные КВ и Т-28. Значительная часть БТ была сильно изношена.

Город Луга являлся ключевым и хорошо укрепленным узлом обороны Лужского рубежа, и немцы быстро поняли, что «с ходу» его не взять. Кроме того, сразу за городом на протяжении 60 километров были леса и болота с немногочисленными дорогами. Даже если бы противнику удалось захватить Лугу, выйти на оперативный простор все ровно бы не получилось. Проанализировав ситуацию, немецкое командование решило прорвать Лужский рубеж в другом месте, на Кингисеппском участке обороны. Здесь полоса лесов и болот за советской обороной была заметно меньше, от 14 до 30 км, и после прорыва основного рубежа советской обороны можно было выйти на Капорское плато, местность, подходящую для маневрирования танковыми частями.

После прорыва обороны противник планировал выйти в глубокий тыл и нанести «удар в спину» 41-му корпусу генерал-майора Астанина. В этой ситуации уже защитники города Луга оказываются «в мышеловке», при том, что стенки мышеловки формировали те самые леса и болота. Скорее всего, командующий группой армий «Север» генерал-фельдмаршал фон Лееб планировал этот маневр заранее, вряд ли это была «импровизация». В своих записях за 15 августа 1941 года Гепнер указывает, что информировал свое военное руководство об этом решении, а сам разворот на юг был осуществлен 20 августа.

Для реализации этой задачи часть дивизий 4-й танковой группы Гепнера осталась под Лугой, а танковые колонны совершили маневр вдоль фронта и атаковали правый фланг Лужского рубежа. Под ударом немецких танкистов оказался Кингисеппский сектор обороны. Под городом Луга были оставлены большей частью пехотные подразделения.

Появление немецких войск в районе Кингисеппа оказалось полной неожиданностью. Расстояние от города Луга до Кингисеппа около 100 километров. Немецкие танкисты совершили бросок вдоль фронта по лесным дорогам, которые считались непроходимыми для техники. Но здесь сказалось мастерство немецких саперных подразделений и экипажей боевых машин.

В результате 14 июля 1941 года немцы смогли занять два плацдарма на берегу реки Луга. Так 6-я танковая дивизия захватила мост в районе Ивановского и плацдарм возле него. Это был исключительно важный плацдарм. Здесь, за советской обороной был участок леса шириной всего в 14 км, дальше поля и стратегическое Таллинское шоссе, соединявшее Ленинград с Прибалтикой.

Успех сопутствовал и 1-й немецкой танковой дивизии. Хотя она не смогла захватить мост через Лугу в районе Сабска (его успели взорвать), но смогла форсировать реку и захватить второй плацдарм, оттеснив от реки курсантов Ленинградского пехотного училища имени С. М. Кирова (ЛПУ). Здесь за советской обороной была полоска леса шириной примерно в 30 километров, за ней находилась железнодорожная станция Молосковицы, поля, развитая сеть дорог и выход на Таллинское шоссе. Из двух плацдармов наиболее опасным был Ивановский плацдарм, именно за него развернулись наиболее ожесточенные бои.

Несмотря на первоначальный успех, дальнейшее продвижение немцев остановили решительные контратаки советских резервных частей. В бой пошли бойцы 2-й Ленинградской стрелковой дивизии народного ополчения Московского района (ДНО), танкисты сводного учебного полка Ленинградских Краснознаменных бронетанковых курсов усовершенствования командного состава (ЛКБТКУКС) и курсанты Ленинградского пехотного училища.

После тяжелых боев на плацдармах сложилось равновесие сил. Немцы смогли вклиниться в нашу оборону, но не могли прорвать позиции. Советские войска упорными контратаками и авиаударами сократили размеры Сабского (самого опасного для нас) плацдарма, нанесли немцам тяжелые потери, но не могли сбросить противника в реку Луга.

К 21 июля 1941 года силы противоборствующих сторон иссякли и активные бои прекратились. Немцы, стали срочно подтягивать к линии фронта резервы и готовить новое наступление. Несмотря на всю спешность, из-за растянувшихся коммуникаций, они потратили на это целых три недели. Такая длительная задержка ставила под сомнение весь дальнейший план наступления на Ленинград. Если в Прибалтике немцам удавалось, используя тактику «блицкига», поддерживать высокий темп наступления, то на дальних подступах к Ленинграду немецкие войска заметно снизили темп наступления и все больше и больше втягивались в «позиционную бойню».

За то время, пока немцы подтягивали резервы, наши войска сумели создать новую глубокоэшелонированную оборону у Сабского и Ивановского плацдармов. Совершенствовалась советская оборона и в районе города Луга. На этом участке противник тоже концентрировал свои силы. Немцы стягивали войска и готовили прорыв Лужского рубежа на двух основных участках: в полосе Кингисеппского участка (с Ивановского и Сабского плацдармов) и в полосе Лужского участка под городом Луга. В случае успеха немцы выходили к Красногвардейску с двух направлений. Красногвардейский УР еще не был полностью занят нашими войсками, и немцы могли прорвать его с ходу. Но, как было указано выше, фон Лееб особо не рассчитывал на успех наступления слабыми силами пехотных дивизий под Лугой. Они должны были своими атаками «сковывать» 41-й корпус Астанина и «держать в напряжении» советское командование. Также противник готовил удар и на третьем направлении – на Новгород.

Таким образом, из трех корпусов 4-й танковой группы (38-й, 41-й, 56-й) на Ленинград, по наиболее короткому наступали два (41-й, 56-й). Основную тяжесть боев по прорыву Лужского рубежа должен был нести 41-й моторизованный корпус, наступая с Сабского и Ивановского плацдармов. Прорвав советскую оборону и выйдя на оперативный простор, ему необходимо было, часть подразделений развернуть на 180 градусов на юг, и ударить в тыл 41-му корпусу Астанина у города Луга, с задачей окружить дивизии этого корпуса и впоследствии разгромить их.

Надо отметить, что советское командование не смогло вовремя разгадать замысел противника, оно восприняло решительное наступление 41-го корпуса 4-й немецкой танковой группы, как попытку прорыва противника одним броском с Лужского рубежа в Ленинград через Красногвардейск.

К началу генерального наступления 8 августа 1941 года в состав 4-й танковой группы, которой командовал генерал-полковник Эрих Гепнер, входили: 38-й армейский, 56-й моторизованный и 41-й моторизованные корпуса. Самым сильным из них был 41-й, в котором имелось пять дивизий: 1-я, 6-я и 8-я танковые, 36-я моторизованная и 1-я пехотная дивизии. Эти соединения и должны были прорвать Лужский рубеж в районе Ивановского и Сабского плацдармов.

56-й моторизованный корпус: 3-я мотопехотная дивизия СС «Мертвая голова», 269-я пехотная дивизия, полицейская дивизия СС. Корпус был сосредоточен под городом Луга.

До 15 августа в составе 56-го корпуса действовала 3-я мотопехотная дивизия СС «Мертвая голова». Затем она была переброшена для отражения советского контрнаступления в район Старой Руссы. После этого 269-я пехотная и полицейская дивизия СС вошли в состав 50-го моторизованного корпуса, и теперь под городом Луга в немецких документах отмечается действие 50-го корпуса, а не 56-го. Это вносит некоторую путаницу в понимание отчетов вермахта.

В результате, для решительного прорыва Лужского рубежа противник сосредоточил очень мощные ударные группы. Ситуация осложнялась тем, что у Ленинградского фронта не было крупных резервов. В случае прорыва немцев, советское командование могло бросить в бой 1-ю Краснознаменную танковую дивизию, 1-ю ДНО и 281-ю стрелковую дивизию. Но назвать три наши дивизии полностью полноценными боевыми единицами было нельзя.

1-я Краснознаменная танковая дивизия была не полного состава, ее недавно перебросили по железной дороге из Кандалакши под Ленинград, но часть подразделений остались на старом месте. В итоге она располагала двумя танковыми, артиллерийским полками и разведывательным батальоном.

1-й танковый полк.

2-й танковый батальон – 29 танков БТ-7;

огнеметная рота – 4 танка Т-26 и 8 огнеметных танков;

разведрота – 5 бронемашин БА-10.

2-й танковый полк.

1-й танковый батальон – 11 танков КВ, 7 танков Т-28;

2-й танковый батальон – 19 танков БТ-7, 7 танков Т-50;

разведрота – 5 бронемашин БА-10. Разведывательный батальон – 10 бронемашин БА-10, 2 БА-6, 9 БА-20.

1-й артиллерийский полк – 12 152 мм гаубиц предположительно М-10 обр. 1938 г. и 18 тягачей СТЗ-5 НАТИ.

Отчетливо видно, что 2-е батальоны двух танковых полков располагают только половиной танков, положенных по штату, и бывших у дивизии перед войной. Это следствие тяжелых потерь в Салльском сражении. Хочется отметить, что часть подбитых под Кандалакшей танков ремонтным бригадам удалось восстановить, но остались воевать на прежнем месте, на огромном удалении от основных сил танковой дивизии.

Но 1-я Краснознаменная танковая дивизия получила перед решающей битвой пополнение. В дивизию прибыли 22 экранированных танка КВ-1, что полностью компенсировало потери в Салльском сражении и сделало дивизию опасным противником для любой танковой дивизии вермахта, тем более что, экипажи для тяжелых танков отбирались из самых опытных танкистов.

Вместе с 1-й танковой советское командование планировало бросить в бой 1-ю гвардейскую Ленинградскую стрелковую дивизию народного ополчения Володарского района (1-ю гв. ДНО). Но эта дивизия была сформирована из только что набранных плохо обученных и плохо вооруженных ополченцев и для взаимодействия с кадровой танковой дивизией не годилась.

К бою готовилась и 281-я стрелковая дивизия, которая также была недавно сформирована, и у бойцов не было боевого опыта. 281-я стрелковая по подготовке личного состава не сильно отличалась от 1-й гв. ДНО.

В августе 1941 года Ленинград оказался в очень тяжелом положении. Красной армии приходилось одновременно отражать немецкое наступление с юга и финское наступление с севера. Причем и немцы и финны безукоризненно координировали свои действия.

Так 31 июля 1941 года финны перешли в наступление на Карельском перешейке, а 10 августа в Карелии. По этой причине держать большое количество дивизий в резерве, не позволяла тяжелая обстановка на фронте, а перебрасывать дивизии с одного участка фронта на другой, в этих условиях, было очень рискованно. Советское командование знало, что противник накапливает силы перед Кингисеппским участком и перед Лужским участком, и в районе Новгорода. Где удар будет сильнее, и где немцы прорвут Лужский рубеж, было неизвестно.

По этой причине резервную 1-ю Краснознаменную танковую дивизию сосредоточили в районе Войсковицы, Малые Парицы, Скворицы. С этого перекрестка дорог имелась возможность быстро ввести ее в бой и под Кингисепп и под Лугу. В это время 1-я гв. ДНО спешно заканчивала формирование и готовилась к отправке на фронт. Но, несмотря на все старания, в дивизии был некомплект личного состава, не хватало стрелкового оружия. А 281-я дивизия к этому времени не была подчинена Кингисеппскому участку обороны. 8 августа 1941 года немцы начали хорошо подготовленный генеральный штурм Лужского рубежа. По Кингисеппскому участку противник наносил удар с Ивановского и Сабского плацдармов силами 41-го корпуса 4-й танковой группы генерала Гепнера.

Самая сильная вражеская ударная группировка была сосредоточена у Сабского плацдарма. Здесь, перед фронтом 90-й стрелковой дивизии противник сосредоточил 1-ю танковую и 36-ю моторизованную дивизии. Противник правильно учел, что советское командование будет уделять основное внимание подготовке к обороне Ивановского плацдарма, а не Сабского, ведь за Сабским плацдармом полоса леса была в два раза больше, чем за Ивановским.

На Ивановском плацдарме готовились к атаке 6-я немецкая танковая и 1-я пехотная дивизии, им противостояли ополченцы из 2-й ДНО. Здесь советские войска возвели мощную глубокоэшелонированную линию фортификационных укреплений, превратив участок обороны под Ивановским в мощный укрепрайон.

Ивановский и Сабский плацдармы находились рядом, и немцы планировали наладить тесное взаимодействие наступающих войск. В случае успеха войска противника выходили на оперативный простор на Копорском плато и могли наступать как по Таллиннскому шоссе, так и по шоссе Молосковицы-Волосово-Красногвардейск. Но приказа наступать на Ленинград 41-й корпус 4-й танковой группы не получил, так как у фон Лееба был другой план.

В 1-й, 6-й и 8-й танковых дивизиях сильно различались типы танков. Основной боевой машиной 1-й танковой был танк Pz.III, в 6-й дивизии преобладали легкие танки чехословацкого производства Pz.35(t), в 8-й танковой было больше легких чехословацких танков Pz.38(t). В 1-й танковой дивизии танковый полк был двухбатальонного состава, в 6-й и 8-й дивизиях – трехбатальонного. Но во всех трех дивизиях было общее то что, в каждом батальоне одна из четырех рот, имела на вооружение средние Pz.IV.

Из трех немецких танковых дивизий наиболее сильной была 1-я танковая. На ее вооружении состояли самые современные немецкие танки Pz.III и Pz.IV, причем Pz.III были с 50-мм пушками. 6-я и 8-я сильно уступали ей по качеству танков, но отчасти это компенсировалось наличием «дополнительных» третьих танковых батальонов.

Перед началом наступления, по отчетам за 3 августа 1941 года, в этих трех танковых дивизиях были боеспособны: в 1-й немецкой танковой дивизии: 5 танков Pz.I Ausf.B, 30 танков Pz.II, 57 танков Pz.III, 11 танков Pz.IV, 2 командирских танка Sd.Kfz. 265 на базе танка Pz.I, 9 командирских танков Sd.Kfz. 266–268 на базе танка Pz.III.

В 6-й немецкой танковой дивизии: 9 танков Pz.I Ausf.B, 36 танков Pz.II, 112 танков Pz.35(t), 26 танков Pz.IV, 7 командирских танков Sd.Kfz. 266 на базе танка Pz.III, 11 командирских танков Pz. Bf. Wg.35(t) на базе танка Pz.35(t).

В 8-й немецкой танковой дивизии: 10 танков Pz.I Ausf.B, 41 танк Pz.II, 86 танков Pz.38(t), 17 танков Pz.IV, 7 командирских танков Sd.Kfz. 266 на базе танка Pz.III, 7 командирских танков Pz. Bf. Wg.38(t) на базе танка Pz.38(t).

Другой мощный удар немцы наносили на Лужском участке обороны, где противник поставил перед собой цель взять штурмом город Лугу и наступать на Ленинград по самому короткому пути – по Лужской дороге (она же Киевское шоссе).

Этот участок обороны находился на удалении 80 километров от Сабска и Ивановское, и здесь развернулось отдельное сражение. На этом участке фронта советское командование сосредоточило сильные кадровые подразделения. Участок Лужского рубежа оборонял 41-й корпус генерал-майора Астанина, у которого была очень мощная артиллерийская группировка, насчитывающая три превосходно подготовленных и вооруженных артполка. Прорывать советскую оборону под Лугой готовился 56-й моторизованный корпус 4-й танковой группы. Для решительного броска вперед сосредоточились 4-я дивизия СС «Полицай» и 269-я пехотная дивизия, рядом действовала 3-я моторизованная дивизия СС «Мертвая голова». Еще одна крупная группировка врага атаковала наши позиции в районе Новгорода. Фактически немцы хотели мощным «трезубцем» пронзить нашу оборону.

В период подготовки наступления по ежедневным отчетам 4-й немецкой танковой группы в этот период потери в технике у вермахта были следующие (по данным предварительного отчета):

5 августа 1941 года – потерян (серьезно поврежден или сгорел) бронеавтомобиль Sd.Kfz. 222. Такие легкие бронеавтомобили с пулеметно-пушечным вооружением в немецкой армии использовали для разведки и пехотные, и моторизованные, и танковые дивизии, другими словами, понять, какая дивизия противника его потеряла невозможно.

6 августа 1941 года – потерян (серьезно поврежден или сгорел) легкий танк Pz.II. Но Pz.II были во всех трех танковых дивизиях, и установить, какой дивизии танк принадлежал на данный момент, невозможно.

Анализируя немецкие потери, можно сделать вывод, что противник в эти дни вел перед фронтом активную разведку накануне решающего наступления, так как в эти дни потеряна исключительно легкая бронетехника, которая чаще всего и используется в разведке.