Я не колеблясь утверждаю, что среди упомянутых Геродотом северных соседей скифов не только невры на Волыни и Киевщине… но и скифы, именуемые пахарями и земледельцами и помещенные Геродотом… между верхним Бугом и средним Днепром, были, несомненно, славянами, которые испытывали влияние греко-скифской культуры.

Любор Нидерле.

Анализ этногеографических записей Геродота подвел нас к важному, но почти необъятному комплексу вопросов, связанных с происхождением славян, с областью их расселения в разные исторические эпохи и с их историческими судьбами. Рассмотрен этот комплекс здесь может быть только конспективно, без развернутой в полном объеме аргументации.

Поиски предков славян среди народов, описанных Геродотом, велись очень давно, начиная с XVII в., когда в обычае было отождествлять скифов со славянами. Выявление в XIX в. принадлежности скифов к иранской языковой семье (В.Ф. Миллер) устранило такую прямолинейность отождествлений, но новейшие исследования В.И. Абаева и В. Георгиева показали существование своего рода скифского периода в истории праславянского языка, выразившегося в большом количестве иранизмов, включенных в славянские языки; из них на первое место следует поставить слово «Богъ», сменившее индоевропейское «Deivas» .

Мне кажется глубоко верным наблюдение Б.В. Горнунга: «Можно сделать вывод о временной поверхностной „скифизации“ скифов-пахарей (славян?) и некоторых других племен лесостепи» .

Частный вопрос: где размещались праславяне в эпоху Геродота? - является разделом большой проблемы о местоположении праславян вообще и должен решаться в рамках всего славянского мира, изученного недостаточно равномерно.

Пока у нас в руках находится только тонкая путеводная нить, ведущая к определению места части праславян в скифское время, это - произведенное мною выше сопоставление лингвистических (гидронимических) изысканий О.Н. Трубачева с археологическим ареалом чернолесской культуры и некоторых культур скифского времени. Для изученной лингвистом области Среднего Поднепровья устанавливается точная датировка: своеобразная конфигурация чернолесской культуры (удержавшаяся в скифской традиции вплоть до IV в. до н.э.) сложилась в VIII в. до н.э., когда правобережные чернолесские племена колонизовали левый берег Борисфена и заселили Ворсклу-Пантикапу. Ситуацию VIII - IV вв. до н.э. и отразила архаичная славянская гидронимика, определенная О.Н. Трубачевым. Никогда - ни раньше, ни позже бытовые черты среднеднепровских племен, выявляемые археологами, не совпадали с такой полнотой с данными архаичной славянской гидронимики. Как ни интересен этот пример, степень его доказательности снижается в известной мере его единичностью. Для ведения поиска местоположения праславян в скифское время я считаю необходимым ретроспективный метод. Возьмем следующие хронологические срезы:

1. Средневековое славянство в Европе, X - XI вв. н.э.
2. Славяне накануне великого расселения, VI - VII вв. н.э.
3. Славянский мир времен первых упоминаний венедов, рубеж н.э.
4. Славяне в эпоху Геродота.
5. Славянство в период первичного отпочкования от других индоевропейских племен.

Первый раздел хорошо обеспечен всеми видами источников (письменные свидетельства, археология, антропология, лингвистика) и является наиболее ясным. Второй хронологический срез обеспечен точными сведениями письменных источников о походах склавинов и антов на византийские владения и весьма туманными сведениями как об исконном местожительстве тех и других, так и о местоположении венедов, их общих предков. Односторонность письменных источников компенсируется археологическими данными: в настоящее время очень тщательно изучена культура «пражского типа» (или «типа Корчак») VI - VII вв. н.э. , признаваемая за славянскую. Совмещение двух карт (славяне в X - XI вв. и культура пражского типа VI - VII вв.) дает следующее: зона славянской керамики VI в. занимает срединное положение, простираясь широкой полосой от Одера до Среднего Днепра. Южная граница - среднеевропейские горы (Судеты, Карпаты), северная - от изгиба Вислы в районе Плойка далее по Припяти. Таково положение накануне великого расселения славян.

За три - четыре столетия славяне продвинулись на западе к Эльбе и Фульде, на юге, перейдя Дунай, прошли почти весь Балканский полуостров до Пелопоннеса. Особенно широко шло колонизационное движение в северо-восточном направлении, где славяне вселялись в сравнительно редкую балтскую и финно-угорскую среду. Здесь славяне достигли Чудского озера, Ладожского озера, Верхнего Заволжья; юго-восточная граница шла от средней Оки на Воронеж и на Ворсклу. Степи, как всегда, были заняты кочевниками.

На этапе VII в. еще можно проследить расширение археологического ареала (Русанова, карта 75), но в дальнейшем роль археологических данных резко снижается. Уловить по археологическим материалам контуры всего славянского мира X в. значительно труднее, чем для VI в.

Третий хронологический срез намечен на рубеж нашей эры (± 2 века). Было бы крайне желательно рассмотреть то яркое время в истории славянства, которое автор «Слова о полку Игореве» назвал «трояновыми веками», - II - IV вв. н.э., когда славянство благоденствовало в интервале между сарматскими наездами и нашествием гуннов, когда завоевание Дакии Траяном сделало славян непосредственными соседями Рима, в силу чего широко возобновилась старая торговля хлебом. Но эта интересная эпоха осложнена, во-первых, великим переселением народов, продвижением готов и других германских племен, а во-вторых, сильным нивелирующим влиянием римской культуры, римского импорта, затрудняющим распознавание этнических примет. Поэтому в поисках славянской «прародины» эпоху Черняховской и позднепшеворской культур правильнее будет пропустить.

Наш третий срез захватывает время пшеворской и зарубинецкой культур (II в. до н.э. - II в. н.э.), которые в своей совокупности очень точно отвечают основному массиву славянской культуры более позднего второго среза VI в. н.э. Точно так же пшеворско-зарубинецкий массив простирается от Одера до Среднего Днепра (охватывая здесь оба берега); северная граница идет от излома Вислы по Припяти, а южная так же опирается на горные цепи и идет от Карпат к Тясмину. Географическое совпадение почти полное. Но достаточно ли этого для признания пшеворско-зарубинецкого массива славянским?

Польский славист Т.Лер-Сплавинский по данным архаичной славянской гидронимики примерно на I - II вв. н.э., т.е. именно на время существования пшеворско-зарубинецкой археологической культуры, намечает две соприкасающиеся географические области, которые совпадают с указанными выше археологическими культурами этого же времени . Даже граница между двумя зонами гидронимики проходит именно там, где лежит рубеж зарубинецкой и пшеворской культур. Единственное отличие заключается в том, что ареал архаичной славянской гидронимики в западной половине несколько шире пшеворской культуры и охватывает верховья Эльбы и Поморье. В восточной, зарубинецкой, половине совпадение лингвистических данных с археологическими полное. Исконную принадлежность славянам области зарубинецкой культуры убедительно доказывает по лингвистическим данным Ф.П. Филин .

Археологические материалы дают нам не только статику (ареал), но и динамику. Основные черты временных изменений таковы: с запада в область пшеворской культуры проникают германские элементы; пшеворские элементы частично вклиниваются (по южной кромке) в зарубинецкую культуру, а зарубинепкие славянские племена начинают активный колонизационный процесс на северо-востоке, за Днепром, вклиниваясь в среду балтских племен Подесенья. Для наших целей важно то, что к этому же пшеворско-зарубинецкому времени относятся не только лингвистические славянские материалы (датируемые приблизительно), но и первые письменные свидетельства о славянах-венедах. Историки VI в. н.э. писали о том, что общим предком «склавинов» и «антов», нападавших на Византию с северо-запада и с северо-востока, являлся народ венетов. Географы I - II вв. н.э. знали самих венетов как народ, населяющий обширную «Сарматию» .

Для того чтобы правильно оценить степень полезности для нашей цели письменных источников, современных пшеворско-зарубинецкой культуре, нам совершенно не достаточно отдельных хрестоматийных выдержек, говорящих о венетах у Вислы или о сходстве венетов с сарматами или германцами . Необходимо рассмотреть географическую концепцию древних авторов и изменение этой концепции под влиянием того практического ознакомления с народами Европы, которое происходило в результате продвижения римлян на север. Многое в этом направлении сделано Л. Нидерле и в наше время Г. Ловмянским.

Геродотовское представление о Скифии, основанное на точных измерениях и подробных перекрестных расспросах, на несколько сотен лет определило взгляды греческих географов на эти земли. Но Геродот уделял большое внимание Востоку, тем краям, откуда, по его мнению, пришли некогда скифы; для этой цели он привлек Аристея Прокопнесского с его сведениями о Приуралье. На севере Геродот дознался истоков Борисфена, края далеких «андрофагов», и утвердил за этой рекой ясное основополагающее место в географических отсчетах. Но западное и северо-западное направления в сторону от его скифского квадрата мало интересовали историка, и надолго истоки Тиры и земли за неврами стали для географов областью неизвестного.

Продвижение греческой колонизации на запад, к берегам Сицилии и Галлии, дало географам новые точки зрения на Европу и место в ней Скифии. Эфор, историк IV в. до н.э. (405-330), дает интереснейшее распределение народов Старого Света:

«Область, обращенную к Апелиоту и близкую к солнечному восходу, заселяют инды; обращенною к Ноту и полудню владеют эфиопы; область со стороны Зефира и солнечного заката занимают кельты, а обращенную к Борею и северу заселяют скифы.

Части эти неравны между собой: область скифов и эфиопов больше, а область индов и кельтов меньше». «Заселенная скифами область занимает промежуточную часть солнечного круга: она лежит против народа эфиопов, который, по-видимому, тянется от зимнего восхода до кратчайшего заката» .

«Скифам» или тем народам, которые скрывались под этим обобщенным именем, Эфором отведено огромное пространство, охватывающее ойкумену с севера и с северо-востока и доходящее на северо-западе до небольшой земли кельтов.

Для эпохи Эфора археологическая граница кельтской культуры доходила до Одера. Следовательно, к «скифам» его времени следует относить расположенные восточнее Одера по Висле памятники так называемой культуры подклёшевых погребений .

Определение Скифии как соседки Кельтики может показаться просто результатом географической неосведомленности Эфора, уроженца Малой Азии. Но в это же время, около середины IV в., размещение Скифии на берегу Балтийского моря становится новой географической концепцией. Автором ее является, по-видимому, Питей, исходная точка зрения которого была смещена далеко на запад от Греции: он был выходцем из самой дальней западной греческой колонии в Кельтике - из Массилии (совр. Марсель). Питей путешествовал по Северному морю, знал Британию и Ирландию и, возможно, доплыл до Ютландии.

«Против Скифии, лежащей выше Галатии, на Океане есть остров, называемый Басилией. На этот остров волны выбрасывают в изобилии вещество, называемое электром, нигде более во вселенной не встречающееся…

Электр собирается на вышеупомянутом острове и привозится туземцами на противолежащий материк (т.е. в Скифию. - Б.Р.), по которому и перевозится в наши страны» (Диодор Сицилийский) .

Концепция балтийской Скифии, или точнее «Скифии до Балтийского моря», особенно окрепла после продвижения римлян к берегам Рейна и Северного моря, т.е. в эпоху наивысшего расцвета пшеворско-зарубинецких племен.

После походов римлян на Рейн и Эльбу и после создания ими непрерывной оборонительной линии от моря до Дуная их географические представления о Европе получили более целостный характер: давнее познание южных областей сомкнулось с новоприобретенными сведениями о Северном море и Балтике. В этой связи очень важны показания двух современников, писавших в середине I в. н.э.: уроженца Испании Помпония Мелы и участника северных походов Плиния Старшего.

Упомянув о Рейне, Эльбе и окруженной островами Ютландии, Помпоний Мела определяет восточный предел германских племен у самого западного края Балтики и переходит к описанию «Сарматии»:

«Внутренняя часть Сарматии шире ее прибрежной части. От земель, лежащих восточнее, Сарматию отделяет река Вистула. Южной границей Сарматии служит река Истр» .

Здесь под Сарматией подразумеваются расположенные южнее Балтийского моря и западнее Вислы (очевидно, ее низовий) области распространения племен пшеворской и оксывсской (прибрежной) культур первых веков н. э. В дальнейшем изложении Мела говорит о причерноморских сарматах. Примечательно стремление географа связать воедино народы Причерноморья с народами балтийского Поморья. На первый взгляд кажется, что Мела совершил ошибку, приняв Вислу за восточную границу Сарматии: ведь настоящие сарматы и их непосредственные соседи находились не западнее, а юго-восточнее Вислы. Но это противоречие разрешается важным примечанием географа: внутренняя, южная часть шире прибрежной. Очевидно, устьем Вислы он определил более ясный для него приморский рубеж .

Плиний, опираясь, очевидно, на сведения о плавании римской эскадры в 5 г. н.э., описывает Балтийское море, упоминая Скандинавию и Скифию как южный янтарный берег моря. Г. Ловмянский очень остроумно предположил, что эскадра, сведениями которой воспользовался Плиний, совершила круговой объезд моря, до устья Вислы, а южный берег римляне называли то «Скифской областью», то «островом» Энингией, где «вплоть до Вислы жили сарматы, венеды, скирры и гирры» (Плиний кн. IV, § 97) .

Клавдий Птолемей во II в. н.э. тоже рассматривает «Европейскую Сарматию» в очень широких географических рамках от Танаиса до Вислы и от Венедского залива Балтийского моря («Сарматского океана») до побережья Черного моря .

Птолемей дает точные координаты «Венедских гор» (47°30′ восточной долготы 55° северной широты). Это соответствует по широте Будинским и Аланским горам, т. е. по нашему счету примерно 50-й параллели. В меридиональном направлении эти горы расположены на север от Дунайских ворот и Карпат. Таким координатам (разумеется, приблизительным) соответствует Малопольская возвышенность в верховьях Вислы, Варты и притоков Одера, часть которой составляют Свентокшижские горы.

Венедов, живущих «по всему Венедскому заливу», Птолемей называет на первом месте среди племен Сарматии, и от венедов, как ориентира, он отсчитывает (не очень отчетливо, правда) положение других племен: гитоны (ниже венедов, близ Вислы), аварины близ истоков Вислы. Ниже венедов живут в восточном направлении галинды, судины, ставаны. «Ниже» в данном случае означает «ближе к морю», «ниже по течению» Вислы.

На Птолемее кончается скифо-балтийская концепция, родившаяся как стремление соединить знания, полученные с разных концов Старого Света - со стороны Черного моря и со стороны Марселя и Кельтики. Подкреплялась эта концепция наличием славянских (венедских) племен и в Скифии (в широком географическом смысле) и близ Балтийского моря за Вислой.

Восточная граница германских племен на рубеже нашей эры проходила по бассейну Эльбы, но на протяжении двух последующих столетий происходило два разнородных, но отчасти связанных один с другим процесса: во-первых, у римских географов расширялось представление о племенах за Альбисом (на восток от Эльбы); некоторые из них оказались германцами (семноны, бургунды), а других просто причислили к германцам, и в географических сочинениях появилась вместо «Скифии» или «Сарматии» новая искусственная область - «Германия», простиравшаяся до Вислы. Во-вторых, шел реальный процесс некоторой инфильтрации германских элементов в восточном и южном направлениях, процесс, отраженный и в археологических культурах эльбо-висленского междуречья. Следует сказать, что результаты этого процесса были далеко не так значительны, как это может показаться по географическим обзорам того времени. Области восточнее Одера продолжали оставаться пшеворскими по своему археологическому облику.

Подведя итоги нашему третьему хронологическому срезу, следует сказать, что письменные источники, в полном согласии с археологическими, определяют в Европе обширную балтийско-понтийскую область, заселенную «скифами», «сарматами», венедами. Археологическое единство для эпохи Мелы и Плиния, позволяющее перенести восточноевропейскую терминологию (скифы, сарматы) на Балтику, только одно - пшеворско-зарубинецкое.

В нашем постепенном ретроспективном движении пропустим четвертый хронологический срез (скифское время) как искомый и предварительно ознакомимся с самой первичной областью расселения славян, принятой нами за пятый хронологический срез.

Лингвисты определяют время отпочкования праславян от массы индоевропейских племен примерно II тысячелетием до н. э. В. Георгиев говорит о начале II тысячелетия, а Б.В. Горнунг более определенно о середине II тысячелетия до н.э. и связывает с тшинецкой археологической культурой XV - XII вв. до н.э. Тшинецкая культура среднего бронзового века в настоящее время изучена достаточно хорошо. Область ее распространения обрисована С. С. Березанской так: от Одера до Среднего Поднепровья широкой полосой между Припятью и верховьями Вислы, Днестра и Буга . В этих рамках тшинецкая культура настолько полно совпадает с общим ареалом пшеворской и зарубинецкой культур, что для ее точного географического определения вполне можно воспользоваться картой этих двух культур, хотя между тшинецкой культурой и зарубинецко-пшеворским комплексом лежит около девяти веков.

Целый ряд исследователей (А. Гардавский, Б.В. Горнунг, В. Гензель, П.Н. Третьяков, А.И. Тереножкин, С.С. Березанская) считает возможным возводить прародину славян или первичное размещение праславян к тшинецкой (или к тшинецко-комаровской) культуре между Одером и Левобережьем Днепра.

Соседями первичных праславян были племена с другими центрами тяготения, из которых в эти же столетия (а на юге, может быть, и раньше) формировались следующие группы: германцы и кельты - на западе; иллирийцы, фракийцы и, возможно, ираноязычные доскифские племена - на юге; балты - на широком, но пустынном северном пространстве. Наименее определенной была северо-восточная окраина земли праславянских племен, где могли быть неясные для нас индоевропейские племена, не создавшие прочного, ощутимого для нас единства, но оказавшиеся субстратом для тех колонистов, которые медлительно на протяжении тысячелетия расселялись со стороны Днепра.

Представление о тшинецко-комаровской культуре как о праславянской очень удачно, на мой взгляд, примиряет две соперничавшие гипотезы «прародины»: висло-одерскую и буго-днепровскую, т.к. и тшинецкая и позднейшая зарубинецко-пшеворская культуры охватывают и висло-одерскую область и примыкающую к ней вплотную бугоднепровскую .

Вытянутость праславянской области в широтном направлении на 1300 км (при меридиональной ширине 300-400 км) облегчала соприкосновение с разными группами соседних племен. Западная половина праславянского мира втягивалась в одни исторические связи, восточная - в другие. Особенно это сказалось в конце бронзового и начале железного века, когда западные праславяне были втянуты в орбиту лужицкой культуры, а восточные, спустя некоторое время, - в орбиту скифской. Это еще не создавало обособленных западных и восточных праславян, но как бы предсказывало и обусловливало будущее деление славян в I тысячелетии н.э. на западных и восточных.

Праславянский мир представлял собою как бы эллипс, у которого есть общий периметр, но внутри которого исследователь может обнаружить два самостоятельных фокуса. Как только ослаблялись внешние связи, то четко и ощутимо обнаруживалось единство праславянского мира. Из изложенного выше кратчайшего обзора области расселения славян в разные эпохи видно, что трижды на протяжении двух тысячелетий это единство проявлялось в однородности археологического материала на одной и той же территории:

1. После бурной эпохи передвижений индоевропейцев-скотоводов (на рубеже III и II тысячелетий до н.э.) примерно в XV в. до н.э. устанавливается единство тшинецкой культуры. Это наш пятый, самый глубокий хронологический срез.

2. После высокого подъема, пережитого праславянами совместно с племенами лужицкой культуры и скифами и после падения скифской державы, снова в тех же самых географических границах проявляется единство зарубинецко-пшеворской культуры, подкрепленное архаической славянской гидронимикой и свидетельствами древних географов, растягивавших «Скифию» или «Сарматию» до южного берега Балтийского моря включительно. Дата этого единства - II в. до н.э. - II в. н.э.
3. После трех столетий оживленнейших экономических связей с Римской империей (II - IV вв. н.э.) и после падения Рима еще раз обозначается славянское единство. Это культура типа Прага - Корчак VI - VII вв. Великое расселение славян в VI - VIII вв. уничтожило рубежи древнего единства и те общие языковые процессы, которые переживались всеми праславянами сообща.

Двухтысячелетняя устойчивость основной области расселения праславян (разумеется, не абсолютная) позволяет взглянуть и на скифский мир Геродота с позиций слависта: те области его «Скифии», которые приходятся на ареал предшествующей тшинецкой культуры и вместе с тем на ареал последующей зарубинецкой культуры, следует рассматривать как праславянские и подвергнуть их анализу с этой стороны.

Блестящее подтверждение сказанному мы уже видели в полном совпадении ареала архаичной протославянской гидронимики, выявленной О.Н. Трубачевым, с ареалами чернолесской культуры предскифского времени, во-первых, и скифской земледельческой культуры борисфенитов - во-вторых.

Скифским генеалогическим легендам, записанным Геродотом, посвящена огромная литература. В недавнее время вышли в свет две книги, подводящие итог историографии вопроса за последние десятилетия; это книги А. М. Хазанова и Д.С. Раевского . Их историографические главы избавляют меня от разбора разноречивых мнений (А. Кристенсена, Ж. Дюмезиля, Э. Бенвениста, Б.Н. Гракова и Э.А. Грантовского), которые содержат, на мой взгляд, четыре ошибочных построения:

1. Две легенды, рассказанные Геродотом (одна в §§ 5-7, а другая в §§ 8-10), рассматриваются как «две версии», «два варианта» одного общескифского предания, хотя они принципиально различны.

2. Обе «версии» приурочиваются или ко всей Скифии в целом, или же специально к «пришлой кочевой среде» , хотя против кочевых, непашущих скифов говорит ритуальное поклонение плугу и ярму .

3. Дары небес, перечисленные в одной из легенд, рассматриваются как отражение «сословно-кастовой структуры скифского общества»:

Топор - цари и аристократия
Чаша - сословие жрецов
Плуг и ярмо - скотоводы (?)

Естественнее рассматривать священные золотые дары как воплощение элементарной магической символики: плуг с ярмом - обильный урожай, обеспеченность хлебом, чаша - обеспеченность питьем (может быть, и ритуальным), топор - символ охраны, безопасности.

4. Четвертой ошибкой я считаю давно обозначившееся стремление распределить по указанной «сословно-кастовой» схеме четыре «рода», идущие от царей-первопредков:

Такие схемы вызывают возражения. Во-первых, существование сословно-кастовой структуры у кочевых или у земледельческих скифов ничем не доказано, а во-вторых, очень странно возводить происхождение простых пастухов к царю или сыну царя.

Третьим и наиболее серьезным возражением является то, что Плиний упоминает авхетов не как социальный слой (воинов - по Дюмезилю, жрецов - по Грантовскому), а как племя, имеющее определенное географическое пространство на Гипанисе.

А. М. Хазанов склоняется к признанию того, что в легенде сквозит стремление «обосновать божественное установление присущих Скифии социальных отношений» , но не порывает полностью и с этническим толкованием «родов» Липоксая и его братьев.

Д.С. Раевский стремится примирить сословно-кастовую гипотезу с этнической, выдвигая новое религиозно-мифологическое толкование, которое, по его мысли, должно дополнять и объяснять все недоумения .

Прежде чем входить в рассмотрение социально-космогонической гипотезы (не отрицая интересных и плодотворных отдельных положений), попытаемся применить простейший географический метод, принципиально отрицаемый нашими авторами: Геродотов географический «скифский квадрат» 4000 х 4000 стадий рассматривается как «отражение представлений об организованной вселенной» ; географическо-хозяйственные различия во внимание не принимаются, этническая сторона легенд игнорируется.

Мне кажется, что анализу мифологической сущности легенд должно предшествовать определение их племенной принадлежности. Очень опасным мне представляется приписывание культа пахотных орудий кочевым скотоводам, о которых Геродот настойчиво говорил, что «скифы ведь не землепашцы, а кочевники» (§ 2).

Рассмотрение легенд я хотел бы начать не в той последовательности, в какой поместил их в своей книге Геродот. Начнем с легенды об Агафирсе, Гелоне и Скифе, рассказанной историку местными греками (так называемая эллинская версия). Сущность ее состоит в следующем: находившаяся в Гилее (очевидно, днепровской) полузмея-полудева, властительница земель, родила от Геракла троих сыновей: Агафирса, Гелона и Скифа . Геракл, покидая полузмею, завещал ей свой лук и пояс с тем, чтобы она отдала свое царство тому из сыновей, кто сможет натянуть лук и правильно опоясаться. Выполнить завет отца смог только младший сын, Скиф. «Двое сыновей - Агафирс и Гелон - не могли справиться с задачей, и мать изгнала их из страны» (§ 10). Скиф, сын Геракла, стал родоначальником всех скифских царей.

Легендарные события приурочены, очевидно, к «Исконной Скифии», простиравшейся от Дуная до Каркинитиды. Где-то в середине этой полосы у Днестра погибли киммерийские цари. Вполне возможно, что легенда отражает первичное расселение скифских и родственных им племен в VII в. до н.э. после истребления киммерийцев. Одни племена двинулись далее на запад к Карпатам, где покорили изнеженных фракийцев и восприняли многое из их культуры (агафирский союз) , другие (гелонский союз племен) двинулись на север, в днепровское Левобережье, подчиняя себе как туземное население протобалтского (?) облика, будинов, так и недавно переселившихся сюда с правого берега борисфенитов по Ворскле-Пантикапе. Собственно скифы остались в Причерноморье и Приазовье. В какое-то время (VI - V вв. до н.э.) часть скифов отделилась от царских и откочевала на Дон.

Генеалогическая легенда отражает вполне вероятное расселение скифоидных племен по Восточной Европе, считая исходной областью южные причерноморские степи, откуда пришельцы-кочевники расходились веером: в прикарпатские пастбища, в степное и лесостепное Левобережье Днепра и в далекие земли Среднего Дона. В районах расселения агафирсов и гелонов, где были не только степи, но и лесостепь, существовало оседлое туземное население, ставшее субстратом новых этнических образований, что и обособило их от степных скифов.

Д.С. Раевскому принадлежит очень интересная расшифровка сюжетов изображений на скифских царских сосудах: в ряде изображений он справедливо усматривает иллюстрации к упомянутой выше генеалогической легенде. Такие сосуды происходят из Герроса (Гайманова Могила), из области «отделившихся скифов» (воронежские Частые курганы) и с Боспора Киммерийского (Куль-Оба) , как бы очерчивая крайние точки размещения царских скифов.

Совокупность всех многочисленных сюжетов скифского искусства свидетельствует против тезиса Хазанова - Раевского об общескифском символическом значении плуга и упряжки волов - этого сюжета вообще нет ни у скифов, ни у их соседей. Разгаданные же Д.С. Раевским иллюстрации к легенде о Скифе, сыне Геракла, нигде, кроме области царских скифов-кочевников, не встречаются. Нет их ни у гелонов, ни у агафирсов, ни у борисфенитов.

Нанесем на карту земли агафирсов, гелонов и всех кочевых скифов, включая и алазонов, в земле которых царь Ариант поставил свой знаменитый сосуд-памятник. Мы получим в результате почти полную картину распространения скифских древностей, специфической скифской культуры VI - IV вв. за одним в высшей степени важным исключением: на карте, иллюстрирующей расселение мифических сыновей Геракла, осталась незаполненной земля скифов-борисфенитов в Среднем Поднепровье, главное средоточие земледельцев, экспортеров хлеба в эмпорий борисфенитов, в Ольвию.

В легенде о сыновьях Геракла в качестве главного священного предмета фигурирует лук героя, основное оружие конных стрелков, кочевых скифов. Важная роль лучной стрельбы у скифов подтверждается не только множеством греческих свидетельств о скифах как о прекрасных стрелках-всадниках, но и легендой об Арианте: численность скифов он определил по количеству наконечников стрел. Естественнее всего (как это и делал ряд исследователей) связать легенду об испытании луком с собственно скифами, с кочевыми воинами-лучниками. Так же естественно связывать легенду о священном плуге не со всеми скифами вообще, а лишь с теми, которые славились своим земледелием. До тех пор пока «скифов-земледельцев» (георгоев) неправомерно связывали с устьем Днепра и они представали перед исследователями в каком-то географическом сумбуре, в чересполосице с каллипидами и скифами царскими, до тех пор еще было возможно объединять две легенды в одну и распространять полученное путем такой контаминации искусственное построение на все области скифской культуры, на всех скифов. Теперь же, когда географический анализ источников в полном согласии с археологией привел к четкой демаркации кочевников и земледельцев, такое объединение (разумеется, в случае согласия с результатами анализа) предстает в крайне невыгодном свете. Будем исходить из того, что легенда о луке Геракла связана с лучниками-кочевниками, а легенда об упавших с неба пахотных орудиях - с пахарями.

Историческая информация, содержащаяся в легенде о трех братьях, сыновьях Геракла, сравнительно проста: три народа, занимающих пространство от Карпат до Северского Донца, происходят от одного общего корня и родственны скифам. Сомневаться в достоверности этих данных не приходится, т.к. на всем этом пространстве господствуют общие признаки скифской культуры. Гелоны говорят по-скифски, а относительно агафирсов не сказано ничего об отличии их языка от скифского.

Историческая информация легенды о небесном плуге значительно интереснее и требует особого разбора.

«По рассказам скифов народ их - моложе всех. А произошел он таким образом. Первым жителем этой, еще необитаемой тогда, страны был человек по имени Таргитай. Родителями этого Таргитая, как говорят скифы, были Зевс и дочь реки Борисфена. Я этому, конечно, не верю, несмотря на их утверждения. Такого рода был Таргитай, а у него было трое сыновей: Липоксай, Арпоксай и самый младший - Колаксай.

В их царствование на Скифскую землю с неба упали золотые предметы: плуг с ярмом, секира и чаша.

Первым увидел эти вещи старший брат; едва он подошел, чтобы поднять их, как золото запылало. Тогда он отступил, и приблизился второй брат, и опять золото было объято пламенем.

Так жар пылающего золота отогнал обоих братьев, но когда подошел третий, младший брат, пламя погасло, и он отнес золото к себе в дом.

Поэтому старшие братья согласились уступить наимладшему все царство» (§ 5).

Плуг с ярмом поставлен среди священных небесных даров на первое место, что и заставляет связывать данную легенду прежде всего с земледельческой лесостепной зоной Скифии .

Следующий параграф «Истории» Геродота представляет исключительный исторический интерес и подвергался многочисленным комментариям в своей первой части, но к сожалению, его вторая часть (о сколотах) комментаторами нередко обходилась молчанием. Примечательно, что в книгах А. М. Хазанова и Д.С. Раевского не только не дано то или иное толкование термина «сколоты», но даже само это название ни разу не упоминается в обеих книгах. А между тем важность темы «сколоты» не подлежит сомнению:

«Так вот от Липоксая, как говорят произошло скифское племя, называемое авхатами. От среднего Арпоксая - катиары с траспиями, а от наимладшего царя - называемые паралатами. Всем им в совокупности есть имя - сколоты по имени их царя. Скифами же их называли эллины» (§ б) .

Священное золото цари оберегают и чтут ежегодными обильными жертвоприношениями под открытым небом (§ 7). Еще раз мы можем убедиться в том, что Геродот четко различал собственно скифов и земледельцев-сколотов - их празднества и жертвоприношения он описал раздельно, и там, где описываются божества скифов-кочевников, принесение жертв в безлесной степи, там не упоминается почитание золотого плуга и ярма, а говорится о поклонении мечу и заклании пленников (§ 62).

Знаток скифского языка В.И. Абаев по поводу земледельческих орудий пишет: «Такие термины, как названия ярма и некоторых его частей, бороны, колеса, серпа, овса, урожая, ступы несомненно ведут к европейским языкам и чужды остальному иранскому миру» .

Дальнейшая судьба страны почитателей плуга и ярма такова:

«Т.к. страна была обширна, то Колаксай разделил ее для сыновей на три царства, причем в одном из них, обширнейшем, и сохраняется золото» (§ 7).

Страна почитателей пахотной упряжки земледельцев-сколотов находится не в южной степи, севернее которой живут пахари. Она находится на северном пределе досягаемости, на рубеже заснеженных пространств.

«Говорят также, что в странах, лежащих выше, к северу от верхних обитателей этой страны, нельзя ни смотреть вдаль, ни пройти из-за летающих перьев.» (§ 7).

Единственная область в Восточной Европе внутри скифского квадрата, которую можно отождествить со страной почитателей плуга, страной, управляемой потомками Таргитая и Колаксая, это - область земледельческих скифских племен Среднего Поднепровья. Следуя эллинской традиции называть жителей этой страны скифами (что, очевидно, подкреплялось вхождением ее в скифскую федерацию), Геродот и пишет о них как о скифах, но всегда добавляет поясняющий эпитет: «скифы-пахари» (т. е. «ненастоящие скифы», живущие некочевым бытом), «скифы-земледельцы».
В ряде случаев Геродот заменяет этническое или хозяйственное искусственное наименование географическим: «борисфениты» - «днепряне».

По счастью он нашел нужным все же дать окончательное разъяснение, перечислив земли потомков Таргитая и сказав, что всем им в совокупности имя сколоты, а скифами (очевидно, по аналогии с окружавшими греков действительными скифами) их назвали греки-колонисты.

Итак, мы получили право именовать днепровско-днестровский массив земледельческих культур скифского времени и скифского облика его самоназванием - сколотами. Южная граница сколотов - степь с ее собственно скифским кочевым населением; восточные соседи - гелоны, вероятно, включившие в свой союз сколотских поселенцев на Ворскле . Неясными для нас остаются северная и западная границы распространения собирательного имени «сколоты». Наиболее вероятно, что объединение трех или четырех племен под общим именем, происходившее за несколько веков до похода Дария, отвечает единству чернолесской культуры X - VIII вв. до н.э., в которой можно усмотреть четыре локальные группы: тясминскую (с наибольшим количеством крепостей), киевскую, подольскую и ворсклинскую (наиболее позднюю).

К сожалению, у нас нет данных для точного географического приурочения всех сколотских племен. Только авхаты упомянуты Плинием:

«Внутрь материка живут авхеты, во владениях которых берет начало Гипанис, невры, от которых вытекает Борисфен.»

Исходя из этого с авхатами мы должны сопоставлять для киммерийского времени подольскую группу чернолесских памятников, а для скифского - восточноподольскую группу памятников скифской культуры, которая действительно соприкасается с юго-западным краем земли невров. Гипанис в его новом понимании действительно берет начало в этих местах, посещенных Геродотом.

Слово «паралаты» иранисты переводят как «предустановленные» («paradata»), «искони назначенные» . Поэтому областью «исконно-назначенных» паралатов следует считать наиболее богатый и наиболее укрепленный район как чернолесской, так и скифской культур - район южнее Роси по Тясмину с большим количеством археологических памятников обеих эпох.

Хранилось ли священное золото сколотов в этом укрепленном, но и наиболее близком к степным наездникам районе, сказать трудно. Возможно, что для хранения общеплеменных реликвий был избран более северный, более безопасный, удаленный от наездов район за Росью, вдоль гористого берега Днепра. Чернолесские памятники здесь есть у Киева, в Подгорцах, у Канева и в других местах. В позднейшее время городище у устья Роси поблизости от Большого Скифского городища было центром культа бога плодородия - Рода.

Для скифского времени подходящим местом для укрытия реликвий могли быть в этих же местах такие огромные городища, как Трахтемировское в днепровской излучине или Большое Скифское городище близ Канева. Впрочем, все это настолько гадательно, что не заслуживает обсуждения; мне хотелось лишь показать, что в северной, киевской части чернолесско-скифских памятников X - IV вв. до н.э. могло найтись много точек, пригодных для укрытия ритуального золота.

Отношение сколотов к праславянам таково: сколоты-земледельцы Среднего Поднепровья занимали восточную оконечность обширного праславянского мира, соприкасаясь здесь со степняками-киммерийцами, а позднее со степняками-скифами. Наличие наиболее архаичной славянской гидронимики, выявленное, как уже неоднократно говорилось, О.Н. Трубачевым именно для этой территории, подтверждает праславянский характер населения страны почитателей плуга - сколотов.

В связи с определением того места, которое занимали праславяне в Скифии Геродота, нам следует произвести сопоставление, которое, на первый взгляд, может показаться далеким от научной строгости.

Обратившись к Геродоту после целой серии работ, посвященных исторической географии восточных славян IX - XII вв. н.э., я не мог не заметить, что между определенной частью древнерусских племен и земледельческими племенами Скифии обнаруживается некая географическая схожесть. Попробуем наложить разработанную выше карту сколотских земледельческих племен геродотовского времени на общую карту славянских племен, перечисленных летописцем Нестором, автором XII в. Хронологический диапазон между двумя историками - более полутора тысяч лет, и тем не менее совершенно четко выступает определенное совпадение: там, где в геродотовское время размещались земледельцы-сколоты, в несторово время размещаются племена (точнее, союзы племен), имена которых кончаются на «-ане», «-яне»; все же остальное пространство, занятое славянами в позднейшее время (начиная с первых веков н.э.), содержит племена с именами на «-ичи», «-ици». Есть четыре исключения из этой системы, требующие особого разбора.

Прежде чем углубляться в анализ исключений, рассмотрим вопрос более широко, в рамках всего праславянского мира. В качестве основы возьмем всю ту устойчивую территорию, которая уже трижды, на трех хронологических срезах, обнаруживала одинаковость своих основных очертаний, ту, которую с известным правом мы уже неоднократно называли прародиной праславянских племен.

Восточную половину ее мы только что рассмотрели. В западной половине наблюдается точно такое же членение по принципу «-ане», «-яне» («стодоряне», «лужичане», «укра- не», «мильчане» и т.п.) и «-ичи», «-ици» («ободричи», «шкудичи» и т.п.); ко второй же группе отнесем другие образования типа «варны», «плони» и т. п.

На всей территории прародины бытовали только наименования первой, архаичной группы. Область их распространения даже несколько шире тшинецкого и пшеворского ареалов: на западе сплошная зона племен типа «стодоряне» доходит местами почти до Эльбы, а на юге спускается по р. Мораве почти до Дуная. В этом виде замкнутая компактная область архаичных племенных названий ближе всего подходит к ареалу пражской керамики VI в. н.э. Обширный племенной союз мораван являлся самым южным выступом архаичной терминологии за пределы древней прародины. Продвижение на юг именно в этом районе облегчалось горным проходом между Судетами и Карпатами («Моравска Брама»), где сближались верховья Одера с верховьями притоков Моравы. Очевидно, это обстоятельство облегчило движение праславян на юг, и здесь появились первые выселенцы из земли венедов. Может быть, это и объясняет загадочную фразу летописца Нестора: «…в Моравы бо доходил апостол Павел и учит ту. Ту бо есть Илирик, его же доходил апостол Павел: ту бо беша словене первое…»

Обычно эта фраза понимается как указание на прародину славян в Иллирии или Паннонии, но археология и наблюдения над типами племенных наименований позволяют понимать ее как свидетельство первичного движения славян (словен) из общей прародины вовне. Керамика пражского типа VI в. просачивается узкой струей именно от Моравы в Иллирик, к Адриатическому морю. «Ту бо беша словене первое» я перевел бы так: «Здесь, в Иллирике, появились первые выселенцы из земли венедов».

За пределами этого ареала, на левом берегу Эльбы и в Мекленбурге, встречаются как наименования старого типа (например, «глиняне»), так чересполосно с ними и новообразования типа «нелетичи».

Процесс расселения южнославянских племен отражен в источниках с большими пробелами: все огромное пространство на север от Дуная до Карпат включительно источниками не освещено, и размещение там славянских племен VI - IX вв. нам известно только по безымянным археологическим данным. Южнее Дуная, на Балканском полуострове, наблюдается точно такая же картина, как и на западе: чересполосно встречаются как «струмяне», так и «драговити», «верзиты», «ободриты» и т.п.

Корреляция между археологической прародиной и устойчивой традицией называть союзы племен именами на «-ане» или «-яне» полная. Судя по тому, что зона сплошного наименования типа «стодоряне» заходит за Одер и верховья Эльбы («зличане»), ее полнее всего можно сопоставить с нашим вторым хронологическим срезом на VI в. н.э., когда ареал керамики пражского типа, покрыв всю территорию «прародины» на третий и пятый срезы, несколько расширился по сравнению с «прародиной», как бы предвозвещая начало великого расселения славян. Лингвисты считают, что общие процессы в славянских языках происходили вплоть до VI в. н.э., до начала великого расселения. Единство способа образования имен племенных организмов (союзов племен и отдельных малых племен) сохранялось на всей территории прародины до VI в. н. э. После этого выселенцы из древней исконной земли венедов-венетов стали применять три разных формы племенных имен: одни образовывали имя своего племенного союза с суффиксом «-ичи» («радимичи», «кривичи», «гломачи»), другие, на пограничье с иноязычными народами, на краю области расселения, указывали свою связь с исконной землей венетов, принимая имя «словене» в его разных вариантах («словене» на Ильмене, «словинцы» у Балтийского моря западнее Вислы, «словинцы» на Среднем Дунае, «словенцы» в Адриатике, «словаки» и др.).

Третьей формой наименования небольших племен на новых местах является традиционная (на «-ане», «-яне»), образованная иной раз из местных субстратных элементов. Так, например, адриатические «конавляне» произошли от латинского обозначения «canale»; а «дукляне» от латинского же местного названия «dioclitia» .

Большие племенные союзы на новых местах именовались уже по новой системе: «лютичи», «бодричи».

Итак, можно считать установленным, что до определенного момента, до начала великого расселения славян в VI в. н. э., на всей старой праславянской земле существовал единый закон образования имен племенных союзов по типу «поляне», «мазовшане». В процессе расслоения появилась совершенно новая, патронимическая форма типа «кривичи», которая встречена во всех вновь колонизованных областях: и на Эльбе, и на Балканах, и в Средней России; старая форма на новых землях встречается, но новая на старых - никогда .

Судя по соответствию ареала праславянских племенных названий ареалу пражской керамики VI в. в. э., мы можем полагать, что традиционный способ образования этих названий дожил до самого последнего хронологического предела общеславянского единства. Но когда он родился? Когда начали складываться более или менее прочные территориальные союзы племен?

Вернемся к нашему четвертому (скифскому) хронологическому срезу. В восточной половине, уже хорошо знакомой нам по Геродоту, обнаруживаются локальные группы скифской археологической культуры, которые могут рассматриваться каждая в отдельности как культурное единство устойчивых племенных союзов. Точно такие же локальные археологические группы лужицкой культуры обнаружим мы для этого времени в западной половине праславянского мира .

Нестор начинает историю славянства с размещения славян в Европе задолго до великого расселения, т.к. о движении славян в VI - VII вв. н.э. на Дунай и Балканы он пишет: «…по мнозех же временах сели суть словене по Дунаеви…» Нестор ощущает связь времен, и южные степи вообще он называет Скифией, область тиверцев (тиритов?) и уличей (ализонов?) между Дунаем и Днепром «оли до моря» он правильно, по Геродоту, называет Великой Скифией («да то ся зваху от грек „Великая Скифь“»).

Из древних племенных союзов, отстоящих от великого расселения на «мнози времена», Нестор называет поморян, мазовшан, ляхов (полян), полян киевских, древлян, бужан, волынян. Каждому из этих племенных названий соответствует и в скифской половине, и в лужицкой определенная археологическая группа. На западе археологических культурных групп больше, чем попало в несторов список племен. Поэтому мы можем воспользоваться другими, более подробными средневековыми перечнями племен, размещение которых дос¬таточно хорошо известно. Мы получим следующие соответствия (с запада на восток) с куль¬турами V - IV вв. до н.э. :

Большие и устойчивые союзы славянских племен, пережиточные признаки которых ощущаются в средневековых археологических материалах, мыслились Нестором как самая древняя политическая форма славянского быта в отдаленные времена первичного размещения славян в Европе. Мы не можем, разумеется, полностью полагаться на хронологические расчеты и предположения средневекового историка, но мы должны считаться с тем, что эти союзы племен поставлены Нестором как первые камни фундамента общеславянской истории задолго до начала великого расселения в VI в. н.э.

География археологических культур скифо-лужицкой эпохи, времени бурного расцвета праславянской жизни и времени оборонительных действий против кельтов на западе и скифов на востоке, дает нам весьма убедительные контуры больших и могущественных племенных союзов именно в тех самых местах, где жили потом летописные поляне, мазовшане, древляне. Следует ли это считать случайным совпадением?

До сих пор мы шли ретроспективным путем, углубляясь от известного к неизвестному. В последовательном же развитии мы получим следующую картину исторических судеб славянства.

1. В середине II тысячелетия до н.э., в расцвет бронзового века, когда затихло широкое расселение индоевропейских пастухов скотоводов, севернее европейского горного барьера обозначилась большая группа скотоводческо-земледельческих племен, обнаружившая значительное единство (или одинаковость) на пространстве от Одера до Днепра и даже далее на северо-восток (тшинецко-комаровская культура).

Протяженность земли праславян с запада на восток - около 1300 км, а с севера на юг - 300-400 км.

Именно к этому времени лингвисты относят обособление, вычленение праславян.

2. К концу бронзового века, к IX - VIII вв. до н.э., западная половина обширного праславянского мира оказалась втянутой в сферу лужицкой (кельтской?) культуры, а восточная половина соприкасались с киммерийцами (иранцами?), противоборствуя с ними, но воспринимая некоторые элементы их культуры.

К этому времени относится удивительное совпадение конфигурации двух ареалов: во-первых, чернолесской культуры X - VIII вв. до н. э., а во-вторых, наиболее архаичной гидронимики, что не оставляет сомнений в праславянском характере чернолесской культуры Среднего Поднепровья.

Вероятнее всего, что праславяне чернолесского времени, вынужденные отражать наезды кочевых киммерийцев, не только научились ковать железное оружие и строить могучие крепости на южной границе, но и создали союз нескольких племен между Днепром и Бугом, получивший название «сколотов». Название это дожило до середины V в., когда Геродот зафиксировал его как самоназвание ряда земледельческих племен лесостепного Поднепровья. Союз сколотов мог не охватывать всех праславянских племен восточной половины славянства.

3. Смена киммерийцев скифами в VII в. до н.э. привела, очевидно, к тому, что сколотский племенной союз вошел в обширную федерацию, условно называвшуюся Скифией. Однако праславяне-сколоты, надо полагать, сохраняли определенную автономию: южная система крепостей, защищавших от кочевников, подновилась, были воздвигнуты и новые крепости. Праславяне-днепряне (борисфениты) имели свой особый морской порт, носивший их имя (милетская Ольвия), путь к которому лежал в стороне от земли царских скифов. И в то же время не подлежит сомнению сильное сращивание праславянской культуры со скифской, восприятие славянской знатью всех основных элементов скифской всаднической культуры (оружие, сбруя, звериный стиль) и в какой-то мере, может быть, даже языка. В.И. Абаевым отмечен целый ряд скифских элементов в славянском, В. Георгиев, производя периодизацию по форме названия верховного божества («Дайвас - Deus» - «Бог» - «Господь»), устанавливает, что именно в скифское время произошла значительная иранизация праславянского языка и взамен индоевропейского Daiwas (Див) утвердилось у славян иранское обозначение Бог, Boh .

Геродот не говорит об отличии сколотского языка от скифского, но предостерегает от путаницы, замечая, что скифами их, сколотов, назвали греки. Это могло быть результатом вполне естественного в тех условиях сходства одежды и вооружения, а также и двуязычия борисфенитского купечества и знати, постоянно общавшихся со скифами. Резкое обособление Геродотом собственно скифов (не знающих пашен, не сеющих хлеба, владеющих только стадами в безлесной степи, кочующих в повозках) от тех племен, для которых главнейшим священным предметом был золотой плуг, упавший с неба (сколотов, ошибочно называемых скифами), не дает нам права распространять данные о земледельцах нескифах на скифские кочевые племена даже в том случае, если имена земледельческих царей имеют ираноязычный облик.

Западная половина праславянского мира в это время по-прежнему находилась в составе обширной лужицкой общности, что обусловило различие в археологическом облике восточной и западной половин, но нисколько не противоречит существованию этнического единства и одинаковости языковых процессов, на которой настаивают лингвисты. До сих пор остаются в силе (хотя часто и забываются) слова Любора Нидерле, сказанные им после того, как он очертил общую прародину: «Население Повисленья было всегда под влиянием иных культур, чем население Поднепровья, а культура западных славян была всегда отлична от культуры славян восточных» .

Несмотря на внешние различия лужицкой и скифской половин славянства, общность исторического процесса явно ощущается в том, что в эту эпоху подъема формировались обширные территориальные союзы племен, находившиеся, судя по археологическим данным, точно в тех самых местах, где их указывают (иногда ретроспективно, как, например, Нестор) позднейшие письменные источники. Форма образования имен этих союзов («поляне», «мазовшане») очерчивает единую обширную область, полностью покрывающую и лужицкую и скифскую половины праславянского мира VI - V вв. до н.э.

4. Исчезновение лужицкой культуры и падение Скифии как большой федеративной державы привело к устранению тех двух внешних сил, которые вносили различия в разные половины праславянского мира. Понизился общий уровень. На несколько столетий устанавливается известное единство двух археологических культур (зарубинецкой и пшеворской), хотя внешние связи снова появляются: на западе растет воздействие германских племен, а на востоке - сарматских.

5. Новый подъем и существенные изменения в культуре происходят во II - IV вв. н.э., когда Римская империя в результате завоеваний Траяна в Дакии и Причерноморье стала почти непосредственной соседкой славян и своим ненасытным импортом хлеба оказала благотворное воздействие на лесостепную часть славянских племен (черняховская культура). Облик восточной и западной половин славянства снова стал разниться, но, кроме того римский экспорт разных изделий сильно нивелировал культуру славянских и германских (готы) племен, что нередко запутывает исследователей.

6. Падение Римской империи в V в. н.э., прекращение благоприятных «трояновых веков», смена в степях иранских кочевников тюрками - все это привело к новому падению культуры и к новому (на этот раз последнему) воскрешению общеславянского единства, выразившемуся в широком распространении в старых тшинецко-пшеворо-зарубинецких рамках последней общеславянской культуры пражского типа. Далее последовало великое расселение славян, распадение славянского единства и создание больших феодальных государств, ставших новыми центрами притяжения и консолидации.

Рассмотрев все аргументы в пользу отнесения северо-западной земледельческой части Скифии к праславянам, обратимся к части записей Геродота о местных преданиях племен, почитающих плуг с ярмом священным даром небес и главной святыней всего народа.

Записи Геродота мы можем сопоставить с некоторыми ценными отрывками других авторов (Алкман, Валерий Флакк, Диодор Сицилийский), что уже делалось исследователями неоднократно, с «археологической историей» Среднего Поднепровья и с украинским и русским фольклором, дающим интереснейшие параллели свидетельствам древних авторов.

Рассказ Геродота о происхождении четырех сколотских племен представляет собой запись местного среднеднепровского эпического сказания с элементами мифа о первочеловеке. Среднеднепровское, борисфенитское происхождение сказания твердо определяется двумя признаками: почитанием земледельческих орудий и происхождением первого человека от дочери Днепра; сочетание этих признаков исключает скифскую кочевую, беспашенную среду и переносит место действия сказания выше по Днепру, в земледельческую лесостепь Среднего Поднепровья, так хорошо знакомую нам по обильным археологическим материалам X - IV вв. до н.э.

Генеалогическая схема сколотских племен выглядит так:

Хронология сообщена Геродоту эпическая: от первого царя Таргитая до похода Дария прошло круглым счетом никак не больше тысячи лет (§ 7). Для нас это должно означать несколько веков, т.к. Алкман, поэт VII в. до н.э., уже упоминает быстроногого коня Колаксая , а это означает, что имя Колаксай к этому времени уже стало эпическим. Римский поэт, современник Плиния Валерий Флакк, повествуя об аргонавтах, перечисляет вождей бесчисленных племен Скифии (рисуемой им крайне неопределенно) и на втором месте в длинном перечне полководцев упоминает Колакса, сына Юпитера и Оры, гербом которого были три молнии. Несколько загадочна фраза: «Колакс собрал воздушных драконов, отличие матери Оры и с обеих сторон противопоставленные змеи сближаются языками и наносят раны точеному камню». Возможно, что речь идет об изображении днепровской змееногой богини на знаменах (?). Вслед за Колаксом упомянут престарелый Авх, владелец «киммерийских богатств». Воины-авхаты славятся уменьем владеть арканом .

Опереться на поэму Флакка как на исторический источник нельзя, т. к. в ней фантастически перепутана география и хронология многочисленных племен. Можно извлечь из нее лишь то, что фрагменты скифского эпоса дожили (может быть, только в письменности) до римского времени, когда скифских героев возводили к эпохе аргонавтов. Создается впечатление, что Валерий Флакк слил воедино детали двух генеалогических легенд Геродота, сохранив и опоэтизировав некоторые интересные детали: Авх, потомок старшего сына, представлен здесь стариком; авхеты, живущие по Гипанису, где, по Геродоту, водились дикие кони, отлично владеют арканом. Все это Флакк мог почерпнуть как у Геродота, так и у многочисленных компиляторов.

Миф о падении с неба земледельческих орудий, секиры и чаши мы можем в самых общих чертах датировать временем появления в Среднем Поднепровье, во-первых, пашенного земледелия, а во-вторых, временем выделения дружин, вооруженных топорами. Появление пашенного земледелия в Среднем Поднепровье следует относить, по всей вероятности, к рубежу бронзового и железного веков - к началу I тысячелетия до н.э.

Мифологические и эпические концепции создаются у всех народов в определенные узловые моменты их истории, когда в реальной жизни происходят или внутренние сдвиги (рождение новых хозяйственных форм, возникновение новой социальной организации), или же резкое соприкосновение с внешним миром (войны с соседями, вторжение врагов и т.п.).

Для праславян-сколотов такой бурной эпохой внутренних и внешних новаций было время перехода от бронзового века к железному, время чернолесской культуры. Появление нового металла, железа, залежи которого в изобилии имелись в болотах и озерах славянщины (болотная руда), повышение роли земледелия и появление рала происходило одновременно с наездами южных кочевников-киммерийцев, против которых сколоты-чернолесцы построили свои первые крепости по южной окраине своей земли. Сколоты отстояли свою независимость; новое железное оружие и могучие крепости в полтора километра в поперечнике позволили им устоять в борьбе со степняками, нападавшими со стороны моря.

Весь этот комплекс реальных событий, резко видоизменивших прежний медлительный быт праславянских племен, получил отражение в первобытных мифолого-эпических сказаниях, фрагменты которых дожили до XX в. и были зафиксированы фольклористами. Часть этих древних праславянских представлений отразилась в сказках; к ним время от времени привлекалось внимание исследователей, часть же фрагментов уцелела без определенной фольклорной формы, только лишь в виде пересказа древних легенд, и эта полузабытая часть древнего творчества осталась по существу на положении этнографического архива, несмотря на две интереснейшие публикации В.В. Гиппиуса и В.П. Петрова .

Героем этих легенд является волшебный кузнец Кузьмодемьян (или два кузнеца - Кузьма и Демьян). Иногда он выглядит как первый человек («вш був первий чоловш у бога, як свИ очинявся») . В других материалах Кузьма и Демьян выглядят первыми пахарями: «гадають, що К. и Д. були пахар) адамовсю», «перш) на земл1 були орачи’1», «видумали перше рало» . Волшебные кузнецы ковали плуг 40 лет и весил этот чудесный первый плуг 300 пудов . Кузнец-богатырь действует в то эпическое время, когда народ страдал от змея, прилетавшего всегда со стороны моря (т.е. с юга); иногда змей даже называется «черноморским». Кузнецы строят крепкую, не доступную змею кузницу, куда устремляются беглецы, спасающиеся от свирепого чудовища. В кузницу бегут девушки, царская дочь и даже богатырь верхом на коне. Иногда это тот богатырь, который уже бился со змеем где-то на иных просторах. Кузница всегда защищена железной дверью. Разъяренному погоней змею всегда предлагается пролизать дырку в двери и всунуть в кузню свой язык, что змей всегда и делает, т.к. ему обещают посадить на язык его жертву. Но здесь выступает самый устойчивый элемент преданий: волшебный кузнец (или кузнецы) хватает змея за язык раскаленными клещами, запрягает чудище в огромный плуг и пропахивает на нем борозды или до Днепра, или до самого моря. И здесь, у Днепра или на морском берегу, змей, выпив полморя, лопается и издыхает.

Иногда захваченного кузнечными клещами змея заставляют опахивать город: «Дем’ян став за плугом, а Кузьма веде за язик i оруть тею зм1ею, оборують [опахивают] Кшв. I таю велию скиби повернули - завбшьшки як церква. трохи не доорали, бо змiя втомилася» .

Следом победы над змеем считают знаменитые «змеевы валы» на Украине, восходящие к скифским временам.

Особый интерес представляет география записей о Кузьме-Демьяне: Киевщина, Полтавщина, Черкасщина, Прилуки, Золотоноша, Звенигород, Златополь, Белая Церковь. Нетрудно заметить, что легенды о Кузьме-Демьяне (иногда их заменяют Борис и Глеб) географически замыкаются в древнем районе чернолесской культуры, в ареале архаичной славян¬ской гидронимики, в земле геродотовских земледельцев-сколотов.

Однако Геродот подобных легенд не знал. Стадиально легенды о волшебных кузнецах, творцах первого плуга и защитниках людей от черноморского змея, относятся ко времени значительно более отдаленному, чем время путешествий историка. Исходя из появления первых железных кузнечных изделий и постройки первых мощных укреплений, легенды о кузнецах, приуроченные в средние века к Кузьме и Демьяну, следует возводить к началу I тысячелетия до н.э.

То, что в фольклорных записях восходит к первобытному героическому эпосу, эпосу борьбы и победы, Геродоту рассказывали в форме более обобщенной генеалогической легенды, и единственная точка соприкосновения - появление плуга - связана с волшебными ковалями. Впрочем, само появление первого плуга в украинских легендах о Кузьме и Демьяне совершенно не обрисовано, т. к. основная их задача - рассказ о том, как кузнецы защитили людей, уже пашущих землю, от злого змея. Первый плуг - лишь побочная черта в характеристике волшебных кузнецов-победителей, действующих на земле, но связанных и с небом («божьи ковали», святые). Ко времени Геродота эта, так сказать, предыстория первого плуга была уже заслонена другим, более близким для информаторов Геродота сюжетом: состязание между царевичами-братьями и определение племени-гегемона.

Имена мифических царей толкуются из иранских языков следующим образом:

Таргитай - «Долгомощный»;
Липоксай - «Гора-царь»;
Арпоксай - «Владыка глубин»;
Колаксай - «Солнце-царь» .

Младший сын Таргитая, победитель в состязании за обладание золотыми общенародными реликвиями, устроитель царства «паралатов» (считают, что правильнее «парадатов»), т.е. «правящих», и главная фигура записанного Геродотом сказания оказывается царем-Солнцем. Здесь нельзя не вспомнить запись в русской летописи XII в. о царе-Солнце. Летописец побывал в 1114 г. в Ладоге, обнаружил на берегу древние бусы, набрал их целую коллекцию и выслушал от местного населения рассказы о чудесных тучах, из которых падают не только бусы, но и «веверицы» и «оленьци малы». По этому поводу начитанный летописец привел выписку из хроники Иоанна Малалы о падении с неба разных предметов, снабдив ее драгоценными русскими фольклорными параллелями.

Некогда в Египте царствовал царь Феост (Гефест), называемый Сварогом. «Во время цесарьства его съпадоша клПщП с небесе и нача ковати оружие. Преже 6о того палицами и камением бивахуся» . Сварог-Гефест установил твердое единобрачие, «сего ради прозваша и бог Сварог». После Сварога царствовал его сын «именем Солнце, его же наричють Дажь-бог».

«Сълнце цПсарь, сын Сварогов, еже есть Дажьбог, бе муж силен.»

«Оть негъ же начаша человъци дань давати цПсарем» .

Летописное предание дает нам двухступенчатую относительную периодизацию, соотносимую, в известной степени, с генеалогией сколотских царей по Геродоту:

Сварог (Гефест) - Таргитай;
Солнце-Дажьбог - Солнце-Колаксай.

Все сколоты названы по имени царя Солнца; русские люди XII в. считали себя (или свой княжеский род) потомками Дажьбога, царя-Солнца («дажьбожи внуци» «Слова о полку Игореве»).

Приводимые до сих пор параллели носят отрывочный характер и не могут еще быть сведены в целостную систему. Богатый сопоставительный материал мы получаем для геродотовского рассказа о трех сыновьях, о трех царствах и о младшем сыне - победителе в состязании со старшими братьями. На этот раз нас выручают не украинские полузабытые легенды, а мощный пласт всего восточнославянского сказочного фонда, широко распространенного и хорошо изученного.

Определяя наиболее излюбленные сюжеты, из числа нескольких сотен исследователи ставят на первое место сюжет «победитель змея», а на третье - «три царства», разделенные между тремя братьями . Трое братьев носят различные имена, но одним из наиболее интересных и достаточно распространенных является имя Световика, Зоревика, Светозара. Он - младший сын, как и Колаксай-Солнце, но он самый сильный: у братьев палицы в 160 и 200 пудов, а у Световика в 300 пудов; братья вооружены палками, а Световик выдирает дерево с корнем для палицы. Как и в скифской легенде, в восточнославянских сказках фигурирует в разной форме состязание трех братьев, оканчивающееся всегда победой младшего брата, как и у Геродота. Имена братьев в сказках изменяются, но сказки, где младший сын назван «Солнечным» именем, оказываются, по наблюдениям Н.В. Новикова, наиболее архаичными .

Состязания различны: кто выше кинет палицу, кто уймет «черноморского гада», кто сдвинет огромный камень, кто дальше стрельнет и т.п. Устойчива победа младшего сына, который после состязания становится главным, вожаком богатырей.

Один из подвигов братьев-богатырей - победа над злобным и прожорливым змеем (обычно от морской стороны), поедающим людей. Почти обязателен мотив кузнецов, выковывающих богатырское оружие. Трое братьев после победы над змеем овладевают тремя царствами: золотым, серебряным и медным.

Золотое царство всегда достается младшему брату, победителю в состязании. Колаксай-Солнце владел, как мы помним, одним из трех царств сыновей Таргитая и хранил в нем священное золото сколотов.

Нередко в сказках фигурирует море; отсюда грозит русским людям змей, пожирающий и уводящий в полон, здесь нередко завершаются кровавые победы; здесь богатырь отыскивает свою плененную мать.

Иногда упоминается остров в море в семи верстах от берега. Вся сказочная обстановка весьма напоминает длительные славяно-кочевнические отношения: от моря поднимаются орды конных воинов, жгут деревни, требуют дани, уводят в полон. И, очевидно, очень давно, в далекие полумифические времена, наезды киммерийцев, скифов, сарматов облеклись в эпической поэзии в образ летающего огненного змея .

Обращение к сокровищнице русских, украинских и отчасти белорусских сказок помогает нам более точно соотнести архаичный пласт сказочного фонда с записанными Геродотом легендами о царе Солнце - Колаксае. Поэма Алкмана позволяет определить эпоху Колаксая еще более древним временем - до VII в. до н.э., т.е., очевидно, самим киммерийским временем, в котором, как в фокусе, сошлись различные проявления новой поры в жизни праславян-сколотов (кузнецы, укрепления, борьба с «черноморским змеем» и т. п.).

В праславянских мифах и эпических сказаниях присутствуют общеиндоевропейские мотивы о трех братьях, известные нам как по иранским вариантам (на которые опирались сторонники общескифской мифологии), так и по другим. Достаточно вспомнить приводимую Тацитом германскую легенду о первочеловеке по имени Манн (!) и его трех сыновьях - родоначальниках трех германских племен.

Вот теперь, даже после такого крайне краткого экскурса в область архаичного фольклора, мы можем свести все наши разрозненные данные в единую систему:

Записи Геродота, сделанные им, по всей вероятности, во время его путешествия в край земледельцев-сколотов, в высшей степени драгоценны для нас, т. к. позволяют определить большую хронологическую глубину целого пласта восточнославянского сказочного фольклора. Сказка, как известно, нередко является позднейшей трансформацией мифа или древних эпических сказаний.

Фольклорные записи XIX - XX вв. неизбежно дают нам эти рудименты древних повествований в одномерном, уплощенном виде, без хронологической глубины. Геродот, оказавшийся первым фольклористом земледельческих племен Среднего Поднепровья, придал им недостающую глубину, создал хронологическую стереоскопичность диапазоном более двух с половиной тысяч лет. Добавим к этому, что Геродот фиксировал не современные или близкие по времени к нему сказания (вроде преданий об издевательствах скифов над Дарием), а то, что уже при нем считалось далекой стариной, отстоящей чуть ли не на тысячу лет.

В записях отголосков первобытного эпоса и мифологии, восходящих к бронзовому веку и к важнейшему историческому событию - открытию железа, содержится, вероятно, немалая доля общеиндоевропейского наследия вроде преданий о трех братьях, но есть и локальная специфика. К таким местным чертам следует, по-видимому, отнести «золотое царство».

У Геродота говорится о самом обширном царстве, где царь-Солнце Колаксай хранит священное золото.

В русских, украинских и белорусских сказках существует, как мы видели, обширный раздел сказок о трех царствах, и младший сын (как и Колаксай) всегда становится обладателем именно золотого царства; мотив небесных даров уже выветрился, осталось только на¬именование царства золотым.

Не менее интересен и самобытен второй царь мифологической генеалогии - геродотовский победитель Колаксай, соответствующий древнерусскому Дажьбогу царю и богатырю («Солнце цесарь. муж силен»), отраженный в сказочном фонде под знаменательным именем богатыря «Световика». Не скрывается ли в этом позднейшем сказочном имени языческий славянский Святовит, близкий Дажьбогу?

В связи с тем, что геродотовскую запись о царях-родоначальниках исследователи обычно распространяют на все народы, названные греками «скифы», в том числе и на кочевых скифов-иранцев (а зачастую на них по преимуществу), следует обратить внимание на иранскую форму царских имен. Иранский характер второй половины каждого имени - «ксай» - не подлежит сомнению .

Первая половина имен этимологизируется из иранского с большими трудностями.

В.И. Абаев даже отказался от объяснения имени Липоксая и это было сделано позднее Грантовским .

Обратим внимание на то, что в пантеоне древнерусских божеств мы обнаружим как архаичный индоевропейский пласт (Род, Сварог, Перун, Белее и др.), так и пласт, очень определенно связанный со скифской эпохой, породившей частичное (может быть, временное?) двуязычие восточных праславян: Дажь-бог, Стри-бог, где вторая половина имени, удостоверяющая их божественность, является иранской.

Совершенно то же самое произошло, очевидно, и с именами мифических сыновей Таргитая: в скифскую эпоху их царственность удостоверена иранским термином «ксай», имевшим, по всей вероятности, столь же широкое распространение, как и археологическая «скифская триада». Племена и народы, входившие в политические рамки Скифии, прочно воспринявшие скифскую дружинную культуру и называвшие своих богов полуиранскими именами, вполне могли для обозначения субъекта высшей власти воспринять иранский, собственно скифский термин «ксай».

Иранский элемент в именах трех братьев - Колаксая, Липоксая и Арпоксая - нисколько не препятствует отнесению земледельцев-сколотов к праславянам, как не препятствует он признанию Стрибога и Дажьбога славянскими (праславянскими по времени происхождения) божествами.

176 Абаев В.И. Скифский язык. - В кн.: Осетинский язык и фольклор, т. 1. М.- Л., 1949, с. 151-190; Георгиев В.Трите фази на славянската митология. София, 1970.
177 (Горнунг Б.В. Рец. на кн. Ф.П.Филина «Образование языка восточных славян». М.- Л., 1962. - Вопросы языкознания, 1963, №3, с. 135.
178 Русанова И.П. Славянские древности VI - VII вв. М., 1916, с. 74-76, карты.
179 Lehr-Splawinski Т. O pochodzeniu i praojczyznie Slowian. Pozanan, 1946.
180 «Самой правдоподобной, с нашей точки зрения, является гипотеза о среднеднепровско-западнобужской прародине славян. Зарубинецкую культуру, как нам подсказывают лингвистические данные, надо считать славянской» (Филин Ф.П. Происхождение русского, украинского и белорусского языков. Л., 1972, с. 24, 26).
181 Как известно, имя венетов (вендов, виндов) долгое время обозначало славян или какую-то часть славянского мира. Так, у немцев древние славянские поселки именовались Wendendorf - «венедская деревня». Финны называют русских venaia, venat, эстонцы - vene (см.: Lowmionski H. Pocz^tki Polski, t. 1. Warszawa, 1964, s. 91). Думаю, что долгий спор о происхождении слова «славяне», «слов пне» может быть решен при помощи строгого отношения к хронологии и географии этого термина: он появляется не ранее VI в. (т.е. не ранее великого расселения славян) и встречается только вне прародины, т.е. вне земли предков-венетов, в областях колонизованных выходцами из коренной территории венетов. Таковы: словаки, словинцы, словенцы, «словене» новгородские и др. «Словене», на мой взгляд, «сълы», выселенцы из земли «вене» - венетов. Слово «сълъ», «сълы» обозначало послов, людей, отправленных с поручением («пущати в сълъ» - см.: Срезневский И.И. Материалы для словаря древнерусского языка. СПб., 1883, стб. 141).
182 См., например: Мишулин А. В. Материалы к истории древних славян. - ВДИ, 1941, №1, с. 230-231. Сведения Тацита здесь сильно искажены.
183 Латышев В.В. Известия древних писателей о Скифии и Кавказе. - ВДИ, 1947, №2, с. 320.
184 Кухаренко Ю.В. Археология Польши. М., 1969, с. 105, карта.
185 Латышев В.В. Известия. - ВДИ, 1947, №4, с. 258.
186 Помпоний Мела, кн. III, гл. IV.- В кн.: Античная география. М., 1953, с. 225.
187 Интересную реконструкцию карты Помпония Мелы дал Фритьоф Нансен (Nansen F. Nebelheim, т. 1,
p. 95).
188 Lowmionski H. Pocz^tki Polski, s. 156-159.
189 Латышев В.В. Известия. - ВДИ, 1948, №2, с. 232-235 (459-462).
190 Георгиев В.И. Исследования по сравнительно-историческому языкознанию. М., 1958, с. 224; Горнунг Б.В. Из предыстории образования общеславянского языкового единства. М., 1963, с. 3, 4, 49, 107.
191 Березанская С.С. Средний период бронзового века в Северной Украине. Киев, 1972, рис. 45 и 50 (карты). Возможно, что северо-восточная часть обрисованной автором области находится в более тесном взаимоотношении с сосницкой культурой, идущей на север от Десны и Сейма.
192 Некоторая обособленность комаровской культуры и ее несколько более высокий уровень объясняется, как мне кажется, близостью к карпатским горным проходам, к тем «воротам» («брамам»), через которые племена, жившие севернее гор, общались с южными. Наличие в районе комаровской культуры соляных залежей (Галич, Коломыя, Величка) могло привлекать сюда протофракийцев.
193 Хазанов А. М. Социальная история скифов. М., 1975; Раевский Д.С. Очерки идеологии скифо- сакских племен. М., 1977.
194 Хазанов А. М. Социальная история скифов, с. 53 и др.; Раевский Д.С. Очерки. с. 29 и др.
195 Хазанов А. М. Социальная история скифов, с. 53.
196 Раевский Д.С. Очерки., с. 28, 70-73. «Этнологическим содержанием версий П и ВФ скифской легенды (горизонт Шб) является обоснование трехчленной сословно-кастовой структуры общества, состоящего из военной аристократии, к которой принадлежат и цари, жрецов и свободных общинников - скотоводов и земледельцев. Эта структура моделирует строение вселенной, каким его мыслит скифская мифология» (там же, с. 71).
197 Раевский Д.С. Очерки., с. 114, 84. Древнее, идущее из энеолита представление о квадратном пахотном поле автор неправомерно применяет к чисто географическому, подлежащему измерению реальному понятию. Неправомерно и признание Эксампая центром «модели организованного мира» - ведь сторона скифского квадрата равнялась 20 дням пути, а до Эксампая было всего четыре дня (см. там же, с. 84).
198 Место встречи Геракла с полузмеей было названо Гилеей, но у нас нет полной уверенности, что это именно нижнеднепровское Олешье: «.Геракл в поисках своих коней (спрятанных девой. - Б.Р.) исходил всю страну и, наконец, прибыл в землю по имени Гилея. Там в пещере он нашел некое существо смешанной породы - полудеву-полузмею.» (§ 8).
В низовьях Днепра пещер нет. Пещеры есть в берегах Днестра, где лесная зона спускается на юг ближе к морю. Быть может, в данном случае гилеей названы днестровские леса? У Днестра показывали в скале гигантский отпечаток ступни Геракла (§ 82).
199 Vulpe Alexandra. Forschungen uber das 7 bis 5 Jh. v. u. Z., s. 12.
200 Раевский Д.С. Очерки., с. 30-39.
201 Д.С.Раевский привел очень интересную параллель из кельтского обычного права: у жителей Уэльса младший из сыновей получает в наследство дом с усадьбой, часть земли, плужный лемех, топор и котел (Раевский Д. С. Очерки., с. 182). Набор предметов действительно очень близок к геродотовской записи, но Д.С.Раевский не обратил внимания на то, что кельтский закон говорит не в пользу теории сословно-кастовой символики (топор - аристократы; чаша - жречество; плуг - простой народ), а против нее: ведь здесь речь идет не о сумме разных символических предметов, а о едином комплексе необходимых вещей, без которых немыслимо ведение крестьянского земледельческого хозяйства. Очевидно, и золотые небесные дары были позднейшей трансформацией народной земледельческой традиции борисфенитов.
202 См. указатели в кн.: Хазанов А. М. Социальная история скифов, с. 331; Раевский Д.С. Очерки., с. 210. Слово «сколоты» в обоих случаях отсутствует.
203 Последние две фразы даю в переводе А.Ч.Козаржевского, которому приношу благодарность за
помощь.
204 Абаев В.И. О некоторых лингвистических аспектах скифо-сарматской проблемы. - В кн.: Проблемы скифской археологии. М., 1971, с. 13.
205 Пограничные поселения сколотов на Ворскле, быть может, объясняют имя этой реки: в русских летописях река называется Воръсколъ. Слово «воръ» означало забор, бревенчатое укрепление, ограду. «Воръ- сколъ» могло означать «пограничное укрепление сколотов».
206 Плиний старший, кн. IV, § 82. - ВДИ, 1949, №2, с. 282-283.
207 Абаев В.И. Скифский язык, с. 175.
208 См.: Русанова И.П. Славянские древности VI - VII вв., с. 75 (карты).
209 Niederle L. Slovanske Starozitnosti, d. II, sv. 2. Praha, 1902, s. 397.
210 Исключения из этого правила («север», «хорваты», «дулебы» и некоторые др.) объясняются, очевидно, наличием неславянского субстратного элемента, передавшего свое имя славянам-ассимиляторам.
211 Поляне
212 Kostrzewski J., Chmielewski W., Jazdzewski K. Pradzieje Polski. Wroclaw - Warszawa - Krakow, 1965, s. 220, карта. Карта повторена в обобщенном виде Ю.В.Кухаренко в книге «Археология Польши» (М., 1969, с. 96). Лужицкая культура XII - IV вв. до н.э. охватила всю западную половину праславян (на запад от Западного Буга) и целый ряд окрестных племен.
213 Звездочкой отмечены племена, упомянутые Нестором.
214 На археологической карте этой эпохи остались безымянными только две очень небольшие группы: одна в изгибе Вислы, где мы не знаем по письменным источникам племен, и другая по Сану (может быть, лендзяне?).
215 См.: Археология Украины, т. II, карта 2.
216 Из номенклатуры Нестора трудно приурочить какое-либо племенное имя к племенам милоградской культуры. Скорее всего, что из расселявшихся в северо-восточном направлении милоградцев впоследствии образовались радимичи (и вятичи?), о которых Нестор помнил, что они пришли «от ляхов».
217 Георгиев В. Трите срази., с. 472-473.
218 Нидерле Л. Славянские древности, с. 33.
219 Латышев В.В. Известия… - ВДИ, 1947, №1, с. 297.
220 Латышев В.В. Известия. - ВДИ, 1949, №2, с. 344-345, 348.
221 Гшшус Василь. Коваль Кузьма-Дем’ян у фольклор) - Етнограф)чний В)сник, т. VIII. Кив, 1929, с. 3-54; Петров В)ктор. Кузьма-Дем’ян в украшському фольклор). - Там же, кн. IX, 1930, с. 197-238.
222 Петров В)ктор. Кузьма-Дем’ян., с. 231.
223 Там же.
224 Петров В)ктор. Кузьма-Дем’ян., с. 202.
225 Там же, с. 203.
226 Абаев В.И. Скифский язык, с. 243; Раевский Д.С. Очерки., с. 62, 63.
227 Повесть временных лет. Пг., 1916, с. 350.
228 Там же, с. 351. Царь-Солнце царствовал 20 с половиной лет.
229 Новиков Н.В. Образы восточнославянской волшебной сказки. Л., 1974, с. 23.
230 Там же, с. 67
231 Впрочем, сарматское время внесло новый сказочный образ в славянскую первобытную эпическую поэзию. Сарматские женщины-воительницы оставили след в виде царь-девицы, девичьего царства за огненным морем, где «головушки богатырские на тычинушках», как у геродотовских тавров.
232 Абаев В.И. Скифский язык, с. 243.
233 Грантовский Э.А. Индо-иранские касты и скифов. - XXV Междунар. конгр. востоковедов. Доклады советской делегации. М., 1960, с. 5, 6.

2. Происхождение и расселение славян.

Проблемы происхождения народов, этнических общностей относятся к числу наиболее сложных в историографии. Славяне, как считает большинство историков, обособились из индоевропейской общности в середине II тысячелетия до н.э. Прародиной ранних славян (праславян), по археологическим данным, была территория к востоку от германцев - от р. Одер на западе до Карпатских гор на востоке (это северные склоны Карпат, долина Вислы и бассейн Припяти).Из этих мест славяне расселялись во всех направлениях, по всей Восточной Европе.

История славян уходит в глубину времен, и первые сведения о них зафиксированы в древнейших письменных источниках. Все они с привязкой к определенной территории фиксируют славян лишь с середины I тысячелетия н. э. (чаще всего с VI века), то есть тогда, когда они выступают на исторической арене Европы как многочисленная этническая общность.

Античные авторы знали славян под различными именами: венеды, анты, склавины; но, прежде всего, под именем венедов. Впервые это название встречается в Естественной истории Плиния (середина I века н. э.). Плиний называет венедов в числе народов, соседствующих с группой германских племен - ингевонами: «земли до реки Вистулы обитаемы сарматами, венедами, скифами, гиррами». Скорее всего, это были области в бассейне реки Вислы и, может быть, более восточные земли.

К концу I века н. э. относятся сообщения о венедах Корнелия Тацита. Тацит указывает, что венеды жили между народами певкинов (северная часть Нижнего Подунавья) и феннов, занимавших территорию лесной полосы Восточной Европы от Прибалтики до Урала. Точное место локализации венедов указать невозможно. Трудно сказать к тому же, были ли венеды времен Тацита славянами. Существует предположение, что венеды в то время ассимилировались славянами и получили их имя. И если о венедах Тацита можно спорить, то венеды уже более поздних авторов - это несомненно славяне.

Таким образом можно выделить 2 признака схожести венедов и славян:

Венеды на рубеже 1-2 веков н.э занимали территорию на которой с 7 века мы видим действительно славян

Имена венеды, славяне, словены содержат созвучные вен вян

Достаточно ли этого? К сожалению нет единого языка и археологических культур.

Более точны сведения о славянах середины I тысячелетия н. э. Теперь славяне называются своим именем - словены. Византийские авторы описывают в основном славян Подунавья и Балканского полуострова. Византийскими авторами сообщаются сведения о разных сторонах жизни и быта славян.

Более существенные сведения имеются в труде готского епископа Иордана. По Иордану, венеды - суть славяне. Из его труда видно, что в VI ве­ке славяне заселяли широкую полосу, простиравшуюся от Среднего Придунавья до Нижнего Днепра.

Информацию о восточных славянах дают нам не только византийские авторы, содержится она и в описаниях крупнейших арабских географов 2-й половины IX-X вв. О славянах имеются и полулегендар­ные сведения в скандинавских сагах, во франкском эпосе, германских сказаниях.

Места проживания древних славян, получившие название «прароди­ны», определяются неоднозначно.

Первым, кто попытался ответить на вопросы: откуда, как и когда появились славяне, был летописец Нестор - автор «Повести временн‹х лет». Он определил территорию славян по нижнему течению Дуная и Паннонию. С Дуная начался процесс расселения славян, то есть речь идет об их миграции. Киевский летописец явился родоначальником миграционной теории происхождения славян, известной как «дунайская», или «балкан­ская». Дунайскую «прародину» славян признавали С.М. Соловьев, В.О. Ключевский и др. По мнению В.О. Ключевского, славяне переселились с Дуная в Прикарпатье. Именно здесь, по мнению историка, образовался обширный военный союз во главе с дулебо-волынянами. Отсюда восточные славяне расселились на восток и северо-восток до Ильмень-озера в VII-VIII вв. Так же в повести ПВЛ упоминаются норики, как первые славяне. В настоящее время известно достаточно много, чтобы полностью опровергнуть эту версию. Ни их язык ни культура не дают каких либо оснований связывать их со славянами. Т.к. соотнесение нориков и славян у средневекового историка могло возникнуть в следствие того, что уже в 6 веке норик был 1 провинцией рима заселенный славянами, и за этим новым населением какое-то время сохранилось имя жителей провинции.

К эпохе средневековья восходит зарождение еще одной миграционной теории происхождения славян - «скифо-сарматской». Впервые она зафикси­ро­вана Бавар­ской хроникой XIII века, а позднее воспринята многими западно-европейскими авторами. Согласно их представлениям, предки славян продвинулись из Передней Азии вдоль Черноморского побережья на север и осели под этнонимами «скифы», «сарматы», «аланы» и «роксоланы». Постепенно славяне из Северного Причерноморья рассеялись на запад и юго-запад.

Третий вариант, близкий к скифо-сарматской теории, предложил академик А.И. Соболевский. По его мнению, названия рек, озер, гор в пределах расположения древних поселений славян якобы показывают, что они получили эти названия от другого народа, который был здесь ранее. Такой предшественницей славян, по предположению Соболевского, была группа племен иранского происхождения (скифского корня). Позже эта группа ассимилировалась (растворилась) с жившими далее к северу предками славяно-балтийцев и дала начало славянам где-то на берегах Балтийского моря, откуда славяне и расселились.

Четвертый вариант миграционной теории дал академик А.А. Шах­ма­тов. По его мнению, первой прародиной славян был бассейн Западной Двины и Нижнего Немана в Прибалтике. Отсюда славяне, приняв имя венедов (от кельтов), продвинулись на Нижнюю Вислу, откуда только что перед ними ушли в Причерноморье готы (рубеж II-III вв.). Следовательно, здесь (Нижняя Висла), по мнению А.А. Шах­матова, была вторая прародина славян. Когда готы ушли из Причерноморья, то часть славян, а именно восточная и южная их ветви, двинулась на восток и на юг в Причерноморье и образовала здесь племена южных и восточных славян. А значит, следуя этой «прибалтийской» теории, славяне явились пришлыми на землю, на которой они затем создали свои государства.

Существует ряд других теорий миграционного происхождения славян и их «прародины» - это и «азиатская», выводившая славян с территории Средней Азии, где предполагалась общая для всех индоевропейцев «прародина», это и «среднеевропейская», по которой славяне и их предки оказывались пришельцами из Германии (Ютландии и Скандинавии), расселяясь отсюда по Европе и Азии, вплоть до Индии, - и ряд других теорий.

В противоположность миграционным теориям признается автохтонное - местное происхождение славян. Согласно автохтонной теории, славянство образовалось на обширной территории, в состав которой вошла не только территория современной Польши, но также значительная часть современной Украины и Белоруссии.

Автохтонная теория отмечает сложность процесса образования славян. Первоначально складывались мелкие отдельные разрозненные древнейшие народы на определенной обширной территории, которые затем образовались в более крупные и, наконец, в исторически известные народы. Выделяются протославянский, пра­славянский и собственно славянский периоды.

Предки протославян в результате своего культурного сближения дали славянство. Этот процесс археологами прослежи­вается до н. э. с III тысячелетия до I.

Праславянский период начинается с конца I тысячелетия до н.э. Устанавливается культурная, а также и языковая общность. Значительная часть праславян была включена в орбиту скифского влияния. В VI-VII вв. завершается период праславянской истории. Расселе­ние славян на обширнейших пространствах, их активное взаимо­действие с иными народами привели к культурной дифференциации славянского мира и членению единого языка на отдельные славянские языки.

В VIII-IX вв. наступает период собственно славянской истории, формирование союзов, образование государств. Происходит скла­ды­ва­ние современных славянских народов.

Таким образом, были 3 версии первоначального расселения:

Дунайская

Карпатская

Босейн реки вислы которая в современной историографии предпочтительна

Западное – бассейн реки Эльбы,

Южное – балканы

Восточное – восточно европейская равнина.

Та же особое место в жизни славянского мира во время великого переселения народов занимали отношения с кочевыми народами степи. В к. 4 века готский племенной союз был разбит тюрко-язычными племенами гуннов, пришедшими из центральной Азии, в подчинении которых были славяне по мнению Иордана.

На новых местах племена называют по месту проживания, например если около реки Буг то название племен бужане, вокруг озера ильмень ильменские словяне. Либо по имени предводителя. С 6-9 века славяне расселяются по восточно-европейской равнине вдоль рек. Расселение имело интенсивный характер и делилось на 2 механизма: переселение из за ведения подсечно-огневого земледелия, в результате которого каждые 15 лет поселок передвигался. И расселение только мужской части населения.

Историография о прародине славян

Первым, кто попытался ответить на вопросы: откуда, как и когда появились славяне, на своей исторической территории был монах Киево-Печерской лавры Нестор – автор «Повести Временных Лет» (далее по тексту «ПВЛ» – С. Ф.). Нестор определил территорию славян по верхнему течению Дуная (отсюда и упоминание в летописи римской провинции Норик – «…Норики – это и есть славяне»). Именно с Дуная и начался процесс расселения славян, то есть славяне не были исконными жителями своей земли, речь идет об их миграции. Следовательно, киевский летописец явился родоначальником так называемой «миграционной» теории происхождения славян, известной в историографии как «дунайская». Она была весьма популярна в сочинениях средневековых авторов: польских и чешских хронистов XIII – XIV вв.

Это мнение долгое время разделялось и историками XVIII – начала XX вв. (С. М. Соловьев, В. О. Ключевский и т. д.). Например, В. О. Ключевский считал, что славяне переселились с Дуная в Прикарпатье, и история России начинается в VI веке на северо-восточных предгорьях Карпатских гор, где образовался обширный военно-политический союз во главе с дулебами (волынянами), которых, согласно рассказам Нестора в ПВЛ, притесняли авары (обры). Отсюда восточные славяне в VII – VIII вв. расселились на восток и на северо-восток до Ильмень-озера. Таким образом, В. О. Ключевский видит восточных славян сравнительно поздними пришельцами на своей земле. Сторонники дунайской версии происхождения славян есть и среди современных историков (Кобычев В. П.).

Большинство современных отечественных историков склонны искать славянскую прародину в гораздо более северных широтах (Шахматов, Гумилев, Паранин и т. д.). При этом одни полагают, что территория, на которой славяне сформировались в особую этническую общность, находилась в Среднем Поднепровье и Поприпятье, другие считают таковой междуречье Вислы и Одера.

К эпохе средневековья восходит зарождение и распространение еще одного варианта миграционной теории происхождения славян – «скифо-сарматской», впервые зафиксированной «Баварской хроникой» в XIII веке, воспринятой западными историками XIV – XVIII вв. Согласно их представлениям, предки славян продвинулись из Передней Азии вдоль Черноморского побережья на север и осели под этнонимами «скифы», «сарматы», «аланы» и «роксоланы». Постепенно славяне из Северного Причерноморья расселились на запад и юго-запад.

В начале XX века вариант, близкий к скифо-сарматской теории, предложил российский историк А. И. Соболевский. По его мнению, названия рек, озер, гор в пределах расположения древних поселений русского народа якобы показывают, что русские получили эти названия от другого народа, который был здесь ранее. Такой этнической предшественницей славян на территории Восточно-Европейской равнины была группа племен иранского происхождения (скифского корня). Позже эта группа ассимилировалась с жившими далее к северу предками славяно-балтийцев и дала начало славянам где-то на берегах Балтики, откуда затем славяне и расселились по исторической территории.

Иной вариант миграционной теории предложил выдающийся российский историк и языковед А. А. Шахматов. Первой прародиной славян был бассейн Западной Двины и Нижнего Немана в Прибалтике. Отсюда славяне, приняв от кельтов имя венедов, продвинулись на Нижнюю Вислу, откуда только что перед ними ушли в Причерноморье готы (рубеж II – III вв.). Следовательно, здесь (Нижняя Висла) была вторая прародина славян. Наконец, когда готы ушли из Причерноморья под давлением гуннов, то часть славян – восточная и южная их ветви, двинулась на восток и юг в Причерноморье и образовала здесь племена восточных и южных славян. Таким образом, по этой «прибалтийской» теории славяне были пришлым населением на территории, на которой позднее образовали свои государства.

Согласно миграционным теориям славяне изображались как довольно-таки поздние пришельцы на своей исторической территории ( VI – VIII вв.). В противоположность миграционным теориям существовали и автохтонные теории (М. В. Ломоносов).

Предыстория славян уходит в глубокую древность. Их далекие предки существовали еще до того, как сложилась славянская общность. Именно они, отдельные предки протославян в результате своего сближения и дали славянство, и корни этого процесса прослеживаются с III тысячелетия до нашей эры. В славянской истории можно выделить три периода:

1. Протославянский период:

Предки протославян жили матриархатом, но уже владели навыками земледелия и скотоводства. Археологами установлено, что в рамках IV тысячелетия до нашей эры скотоводческо-земледельческие племена носителей Балкано-Дунайской культуры занимали области нижнего Днестра и Южного Буга. Следующим этапом славянской истории было расселение «трипольских» племен ( III тысячелетие до нашей эры). Это были племена с развитой для своего времени скотоводческо-земледельческим хозяйством, представители которых обитали в больших глиняных поселках (археологи называют их городами). На рубеже III – II тысячелетия до н. э. у этих племен состоялся переход от неолитических орудий каменного века к обработке бронзы и плужному земледелию. Развитие скотоводства у трипольских племен привело к повсеместной борьбе за стада и пастбища и переходу к патриархату.

Пастушеские племена, носители культуры «шнуровой керамики и боевых топоров» в XVIII веке до нашей эры расселились на обширных пространствах Центральной и Восточной Европы от Рейна до Волги, достигнув на севере берегов Балтийского моря. Движение их приостановилось в XV веке до нашей эры. В это время предки славян, балтов и германцев представляли собой этническое единство. Если признать прародиной славян широкую полосу Центральной и Восточной Европы (в эпоху бронзы), то восточный предел ее образовывали Припять, Средний Днепр, верховья Днестра и Южный Буг. Эта праславянская земля совпадает с ареалом обитания тшинецкой культуры ( XV – XII вв. до н. э.), которая в первом тысячелетии до нашей эры перешла к железу.

2. Праславянский период (конец I тысячелетия до н. э. – IV – V вв. н. э.) – это время установления культурной и языковой общности славян при известном племенном своеобразии.

С VIII века до нашей эры первые историографы обратили внимание на южные районы Восточной Европы (Причерноморье), где античный мир вошел в контакт со скифами. Восточная группировка праславян, обитавшие в междуречье Днепра, Днестра и Буга, оказалась оторванной от основной этнокультурной праславянской общности, и попала в середине I тысячелетия до н. э. в ареал скифской культуры. Это и были те самые геродотовы «скифы-пахари» или «сколоты». Археологически их местопребывание соотносится с ареалом обитания подольской и милоградской археологическими культурами. Скифская культура разорвала непрерывность славянской тшинецкой культуры. Когда Скифская держава пала под ударами сарматов, менее всего пострадали племена западных и северо-западных славян междуречья Днепра и Днестра, которые быстро освободились от скифского господства, хотя влияние его на праславянскую культуру и было велико. Эта часть праславянства быстрее всех возродила традиции праславянской культуры и стадия праславянского единства продолжалась – пшеворская культура на западе и зарубинецкая культура на востоке (первая четверть первого тысячелетия нашей эры).

Племена зарубинецкой культуры сыграют важнейшую роль в восточнославянском этногенезе, но уже после Великого переселения народов IV – V вв., когда гуннское нашествие изменило политическую карту Европы. Если у кельтов, фракийцев, германцев складывается государственность, то славяне живут родовым строем. Славяне распадаются на локальные группировки (данные археологии). Выдвижение семьи и образование территориально-соседской общины, то есть появляется социальная организация характерная для распада первобытнообщинного строя и формирования новых предгосударственных образований.

Представляется возможным, что после падения под ударами гуннов в середине первого тысячелетия нашей эры культуры славянской оседлости (черняховская культура), потомки носителей зарубинецкой культуры стали расселяться на юг. В области Среднего и Верхнего Поднепровья праславяне объединившись с северянами, бужанами и уличами (третья четверть I тысячелетия) создают одно из первых восточнославянских предгосударственных образований – «Русская земля», в которую вошли лежавшие рядом земли древлян, дреговичей, волынян (дулебов), хорватов.

В сложных условиях формировалась северная часть восточнославянского суперэтноса – вятичи, кривичи, словене новгородские – потомки носителей зарубинецкой культуры, которые включили в свой этногенез кроме славянского еще и балтийский и финно-угорский элементы. В VI – VII вв. завершается период праславянской истории. Широкое расселение славян по территории Восточной Европы привело к культурной дифференциации славянского мира и членению единого языка. Происходит складывание современных славянских народов.

3. Славянский период (расширение племенных союзов и образование славянских государств – период с VIII по IX вв.).

Академик Б. А. Рыбаков склонен, на основании новейших археологических данных, объединить оба варианта прародины славян. По мнению ученого праславяне размещались в широкой полосе Центральной и Восточной Европы.

По мнению академика Б. А. Рыбакова славяне принадлежали к древнейшему индоевропейскому единству. Геометрический центр первоначального индоевропейского единства 4 – 5 тысяч лет тому назад находился на северо-востоке Балканского полуострова и в Малой Азии. В III – II тысячелетии до нашей эры в северной половине Европы (от Рейна до Днепра) развивается пастушеское скотоводство. Борьба за пастбища в первой половине II тысячелетия до нашей эры приводит к широкому распространению по территории Восточной Европы пастушеских племен. К середине II тысячелетия до нашей эры расселение пастушеских племен прекращается. На первое место в экономике выходит земледелие, ведущее к оседлости. Осевшие племена образуют большие этнические массивы. Один из этих массивов – праславяне заселили территорию от Среднего Поднепровья на востоке до Одера на западе, от северных склонов Карпат на юге до широты Припяти на севере (тшинецко-комаровская культура XV – XII вв. до н. э.).

По мнению Б. А. Рыбакова задолго до Киевской Руси приднепровская часть славянского мира дважды была накануне перехода от первобытнообщинного строя к классовому обществу и образованию государства.

Первый культурный и политико-экономический взлет славянского мира соответствует чернолесной археологической культуре ( X – VII вв. до н. э.). Этим, кстати сказать, и объясняется появление в общеславянском фольклоре легенд о Змее Горыныче, которых можно идентифицировать с киммерийцами и скифами. Наследниками носителей чернолесной культуры Б. А. Рыбаков называет скифов-пахарей (сколотов) на среднем Днепре. Возможно, у них уже была и государственность, ибо они вели активную внешнюю торговлю и политику. Падение Скифии в III веке до нашей эры привело к падению и сколотских царств. На смену им пришла примитивная зарубинецкая культура.

Второй взлет славянского мира произошел в начале нашей эры в период со II по IV век, когда славяне Среднего Поднепровья и Причерноморья установили тесные экономические связи с Римской империей. Поступательное развитие славянского мира было нарушено вторжением гуннов.

Сложность исследования вопросов происхождения восточных славян и их расселения на территории Руси тесно связана проблемой отсутствия достоверных сведений о славянах. Более или менее точные источники историческая наука имеет лишь с V-VI вв. н.э., тогда как ранняя история славян весьма туманна.
Первые, достаточно скудные сведения, содержатся в трудах античных, византийских и арабских авторов.

Серьезным письменным источником, несомненно, является Повесть временных лет - первая русская летопись, основной задачей которой, по словам самого летописца, было выяснить, «откуда есть пошла Русская земля, кто в Киеве нача первее княжити, и откуда Русская земля стала есть». Автор летописи подробно описывает расселение славянских племен и период, непосредственно предшествующий образованию древнерусского государства.
В связи с изложенными обстоятельствами проблему происхождения и ранней истории древних славян сегодня решают ученые разных наук: историки, археологи, этнографы, лингвисты.

1. Первоначальное расселение и формирование ветвей славянства

Праславяне выделились из индоевропейской группы к середине I тысячелетия до н.э.
В Центральной и Восточной Европе существовали тогда родственные между собой культуры, занимавшие довольно обширную территорию. В этот период еще нельзя выделить чисто славянскую культуру, она только начинает складываться в недрах этой древней культурной общности, из которой вышли не только славяне, но и некоторые другие народы.
При этом, под именем «венеды», славяне впервые стали известны античным авторам еще I-II вв. н.э. - Корнелию Тациту, Плинию Старшему, Птолемею, которые размещали их между германцами и угро-финнами.
Так, римские историки Плиний Старший и Тацит (I в. н.э.) сообщают о венедах, обитавших между германскими и сарматскими племенами. При этом Тацит отмечает воинственность и жестокость венедов, которые, например, уничтожали пленных.
Многие современные историки видят в венедах древних славян, еще сохранявших свое этническое единство и занимавших территорию приблизительно нынешней Юго-Восточной Полыни, а также Волыни и Полесья.
Византийские авторы VI в. были более внимательны к славянам, так как они, окрепнув к этому времени, начали угрожать империи.
Иордан возводит современных ему славян - венедов, склавинов и антов - к одному корню и фиксирует тем самым начало их разделения, протекавшего в VI-VIII вв. Относительно единый славянский мир распадался как в результате миграций, вызванных ростом численности населения и «давлением» других племен, так и взаимодействия с разноэтнической средой, в которой они расселя лись (угро-финны, балты, ираноязычные племена) и с которой контактировали (германцы, византийцы).
По византийским источникам устанавливается, что к VI в. н.э. славяне занимали обширные пространства Центральной и Восточной Европы и делились на 3 группы: 1) склавины (жили между Днестром, средним течением Дуная и верховьями Вислы); 2) анты (Междуречье Днепра и Днестра); 3) венеды (бассейн Вислы). Всего авторы называют около 150 племен славян.
Однако источники VI в. не содержат еще указаний на какие-то различия между этими группами, а, наоборот, объединяют их, отмечают единство языка, обычаев, законов.
«Племена антов и славян сходны по своему образу жизни, по своим нравам и своей любви к свободе», «издавна живут в народоправстве» (демократии), «отличаются выносливостью, храбростью, сплоченностью, гостеприимством, языческим многобожием и обрядами». У них много «разнообразного скота», они «возделывают хлебные злаки, особенно пшеницу и просо». В своем хозяйстве они использовали труд «рабов - военнопленных», но не держали их в бессрочном рабстве, а по истечении «некоторого времени отпускали за выкуп» или предлагали остаться у себя «на положении свободных или друзей» (мягкая форма патриархальной системы рабства).
Данные о восточнославянских племенах имеются в «Повести временных лет» монаха Нестора (начало XII в.). Он пишет о прародине славян, которую определяет в бассейне Дуная. (Согласно библейской легенде их появление на Дунае Нестор связывал с «вавилонским столпотворением», приведшим, по воле Бога, к разъединению языков и их «рассеиванию» по всему миру). Приход славян на Днепр с Дуная он объяснял нападением на них воинственных соседей - «волохов», вытеснивших славян с прародины.
Таким образом, название «славяне» появилось в источниках только в VI в. н.э. В это время славянский этнос активно включается в процесс Великого переселения народов - крупного миграционного движения, охватившего Европейский континент в середине I тысячелетия н.э. и почти полностью перекроившего его этническую и политическую карту.
Расселение славян на обширных пространствах Центральной, Юго-Восточной и Восточной Европы стало главным содержанием поздней фазы Великого переселения народов (VI - VIII вв.). Одна из группировок славян, расселившаяся в лесостепных областях Восточной Европы, именовалась антами (слово иранского либо тюркского происхождения) .

Вокруг вопроса, какую территорию занимали славяне до VI в., продолжают идти дискуссии.
Выдающиеся историки Н.М.Карамзин, С.М.Соловьев, В.О.Ключевский поддерживали версию русских летописей (в первую очередь - «Повести временных лет») о том, что прародиной славян является Дунай.
Правда, В.О.Ключевский вносил дополнение: с Дуная славяне попали на Днепр, где оставались около пяти веков, после чего в VII в. восточные славяне постепенно расселились по Русской (Восточно-Европейской) равнине.
Большинство современных ученых считает, что прародина славян находилась в более северных регионах (Среднее Поднепровье и Поприпятье или же междуречье Вислы и Одера).
Академик Б.А.Рыбаков, на основании новейших археологических данных, предлагает объединить оба варианта прародины славян. Он считает, что праславяне размещались в широкой полосе Центральной и Восточной Европы (от Судет, Татр и Карпат до Балтийского моря и от Припяти до верховьев Днестра и Южного Буга).
Таким образом, наиболее вероятно, что славяне занимали в первой половине I тысячелетия н.э. земли от верхней и средней Вислы до среднего Днепра.
Расселение славян происходило по трем основным направлениям:
- на юг, на Балканский полуостров;
- на запад, в Среднее Подунавье и регион между Одером и Эльбой;
- на восток и север по Восточно-Европейской равнине.
Соответственно в результате расселения сформировались три существующие доныне ветви славянства: южные, западные и восточные славяне.

2. Восточные славяне и их племенные княжества

Восточные славяне к VIII - IX вв. достигли на севере Невы и Ладожского озера, на востоке - средней Оки и верхнего Дона, ассимилировав постепенно часть местного балтийского, финно-угорского, ирано-язычного населения.
Расселение у славян совпало с распадом родо-племенного строя. В результате дробления и смешивания племен складывались новые общности, которые носили уже не кровнородственный, а территориально-политический характер.
Племенная раздробленность у славян еще не была преодолена, но тенденция к объединению уже имелась. Этому способствовала обстановка эпохи (войны с Византией; необходимость борьбы с кочевниками и варварами; еще в III в. по Европе смерчем проходят готы, в IV в. нападают гунны; в V в.произошло вторжение авар в Приднепровье и т.д.).
В этот период начинают создаваться союзы славянских племен. Эти союзы включали в себя 120-150 отдельных племен, имена которых были уже утрачены.
Грандиозную картину расселения славянских племен на великой Восточно-Европейской равнине дает Нестор в «Повести временных лет» (что подтверждено как археологическими, так и письменными источниками) .
Названия племенных княжеств чаще всего образовывались от местности обитания: особенностей ландшафта (например, «поляне» - «живущие в поле», «древляне» - «живущие в лесах»), или названия реки (например, «бужане» - от р.Буг).

Структура этих общностей была двуступенчатой: несколько небольших образований («племенных княжеств») составляли, как правило, более крупные («союзы племенных княжеств»).
У восточных славян к VIII - IX вв. сложилось 12 союзов племенных княжеств. В Среднем Поднепровье (район от низовьев р.Припяти и Десны до р.Роси) обитали поляне, к северо-западу от них, южнее Припяти, - древляне, западнее древлян до Западного Буга - бужане (позже именовавшиеся волынянами), в верховьях Днестра и Прикарпатье - хорваты (часть крупного племени, распавшегося в ходе расселения на несколько частей), ниже по Днестру - тиверцы, а в Поднепровье южнее полян - уличи. На днепровском Левобережье, в бассейнах рек Десны и Сейма, обосновался союз северян, в бассейне р.Сож (левый приток Днепра севернее Десны) - радимичи, на верхней Оке - вятичи. Между Припятью и Двиной (к северу от древлян) обитали дреговичи, а в верховьях Двины, Днепра и Волги - кривичи. Самая северная славянская общность, расселившаяся в районе озера Ильмень и р.Волхов вплоть до Финского залива, носила название «словене», совпадавшее с общеславянским самоназванием.
Внутри племен складывается свой диалект языка, своя культура, особенности хозяйства и представление о территории.
Так, установлено, что кривичи пришли в верхнее Приднепровье, поглотив живших там балтов. С кривичами связан обряд захоронения в длинных курганах. Их необычная для курганов длина образовалась потому, что к погребенным останкам одного человека подсыпали насыпь над урной другого. Таким образом, курган постепенно рос в длину. Вещей в длинных курганах немного, встречаются железные ножи, шилья, глиняные пряслица, железные пряжки от пояса и сосуды.
В это время четко сформировались и другие славянские племена, или племенные союзы. Довольно определенно в ряде случаев прослеживается территория этих племенных объединений благодаря особой конструкции курганов, существовавшей у некоторых славянских народов. На Оке, в верховьях Дона, по Угре жили древние вятичи. В их землях распространяются курганы особого типа: высокие, с остатками деревянных оградок внутри. В этих оградках помещались остатки трупосожжения. В верховьях Немана и по Березине в болотистом Полесье жили дреговичи; по Сожу и Десне - радимичи. В низовьях Десны, по Сейму расселились, занимая довольно большую территорию, северяне. К юго-западу от них, по Южному Бугу, обитали тиверцы и уличи. На самом севере славянской территории, по Ладоге и Волхову, жили словены. Многие из этих племенных союзов, особенно северные, продолжали оставаться и после образования Киевской Руси, так как процесс разложения первобытных отношений у них протекал медленнее.
Различия между восточнославянскими племенами прослеживаются не только в конструкции курганов. Так, археологом А.А.Спицыным было замечено, что височные кольца - специфические, часто встречающиеся у славян женские украшения, вплетавшиеся в волосы, различны на разных территориях расселения славянских племен.
Конструкции курганов и распространение височных колец определенных видов позволили археологам довольно точно проследить территорию распространения того или иного славянского племени.

Височные украшения восточнославянских племен
1 - спиральное (северяне); 2 - перстнеобразное полуторооборотное (дулебские племена);3 - семилучевое (радимичи);4 -ромбощитковое (словене ильменские);5 - эавернутоконечное

Отмеченные особенности (погребальные сооружения, височные кольца) между племенными объединениями Восточной Европы возникли у славян, по-видимому, не без влияния балтийских племен. Восточные балты во второй половине I тысячелетия н.э. как бы «вросли» в восточнославянское население и были реальной культурно-этнической силой, оказавшей влияние на славян.
Развитие этих территориально-политических союзов шло постепенно по пути превращения их в государства.

3. Занятия восточных славян

Основой хозяйства восточных славян было пашенное земледелие. Восточные славяне, осваивая огромные лесные пространства Восточной Европы, несли с собой земледельческую культуру.
Для сельскохозяйственных работ применялись: рало, мотыга, заступ, борона-суковатка, серп, грабли, коса, каменные зернотерки или жернова. Среди зерновых культур преобладали: рожь (жито), просо, пшеница, ячмень и гречиха. Известны были им и огородные культуры: репа, капуста, морковь, свекла, редька.

Так, распространено было подсечно-огневое земледелие. На освобожденных от леса в результате вырубки и выжигания землях выращивали 2-3 года сельскохозяйственные культуры (рожь, овес, ячмень), используя естественное плодородие почв, усиленное золой от сгоревших деревьев. После истощения земли участок забрасывали и осваивали новый, что требовало усилий всей общины.
В степных районах применялось переложное земледелие, схожее с подсекой, но связанное со сжиганием не деревьев, а ивовых трав.
С VIII в. в южных районах получает распространение полевое пашенное земледелие, основанное на использовании плуга с железным мехом, тяглового скота и деревянной сохи, сохранившейся до начала XX в.
Восточные славяне применяли три способа расселения: по отдельности (индивидуально, семьями, родами), в городищах (совместно) и на свободных землях между диких лесов и степей (займища, заимки, становища, починки).
В первом случае обилие свободных земель позволяло каждому обработать столько земли, сколько было возможно.
Во втором случае каждый стремился, чтобы выделенные ему для обработки земли размещались ближе к городищу. Все удобные земли считались общей принадлежностью, оставались неделимыми, обрабатывались сообща либо делились на равные участки и через определенный период времени распределялись по жребию между отдельными семьями.
В третьем случае граждане отделялись от городищ, расчищали и выжигали леса, осваивали пустоши и образовывали новые хозяйства.
Определенную роль в хозяйстве играли также скотоводство, охота, рыболовство, бортничество.
Скотоводство начинает отделяться от земледелия. Славяне разводили свиней, коров, овец, коз, лошадей, волов.
Развивалось ремесло, в том числе на профессиональной основе - кузнечное дело, но оно в основном было связано с земледелием. Из болотных и озерных руд начали производить железо в примитивных глиняных горнах (ямах).
Особое значение для судеб восточного славянства будет иметь внешняя торговля, развивавшаяся как на Балтийско-Волжском пути, по которому в Европу поступало арабское серебро, так и на пути «из варяг в греки», связывавшим византийский мир через Днепр с Балтийским регионом.
Хозяйственная жизнь населения направлялась таким могучим потоком, как Днепр, который прорезывает его с севера на юг. При тогдашнем значении рек как удобнейших путей сообщения Днепр был главной хозяйственной артерией, столбовой торговой дорогой для западной полосы равнины: верховьями своими он близко подходит к Западной Двине и бассейну Ильмень-озера, то есть к двум важнейшим дорогам в Балтийское море, а устьем соединяет центральную Алаунскую возвышенность с северным берегом Черного моря. Притоки Днепра, издалека идущие справа и слева, как подъездные пути магистральной дороги, приближают Поднепровье. с одной стороны, к карпатским бассейнам Днестра и Вислы, с другой - к бассейнам Волги и Дона, то есть к морям Каспийскому и Азовскому. Таким образом, область Днепра охватывает всю западную и частью восточную половину русской равнины. Благодаря тому по Днепру с незапамятных времен шло оживленное торговое движение, толчок которому был дан греками.

4. Семья и род у восточных славян

Хозяйственной ячейкой (VIII-IX вв.) была преимущественно малая семья. Организацией, объединявшей хозяйства малых семей, служила соседская (территориальная) община - вервь.
Переход от кровнородственной общины к соседской произошел у восточных славян в VI - VIII вв. Члены верви совместно владели сенокосными и лесными угодьями, а пашенные земли были, как правило, поделены между отдельными крестьянскими хозяйствами.
Община (мир, вервь) играла большую роль в жизни русской деревни. Это объяснялось сложностью и объемом земледельческих работ (которые мог выполнить только большой коллектив); необходимостью следить за правильным распределением и использованием земли, коротким сроком сельскохозяйственных работ (он длился от 4-4,5 месяцев близ Новгорода и Пскова до 5,5-6 месяцев в районе Киева).
Происходили изменения в общине: на смену коллективу родственников, владевших всеми угодьями сообща приходит земледельческая община. Она также состояла из больших патриархальных семей, объединенных между собой общностью территории, традициями, верованиями, но малые семьи вели здесь самостоятельное хозяйство и самостоятельно распоряжались продуктами своего труда.
Как отмечал В.О.Ключевский, в строе частного гражданского общежития старинный русский двор, сложная семья домохозяина с женой, детьми и неотделенными родственниками, братьями, племянниками, служил переходной ступенью от древнего рода к новейшей простой семье и соответствовал древней римской фамилии.
Это разрушение родового союза, распадение его на дворы или сложные семьи оставило по себе некоторые следы в народных поверьях и обычаях.

5. Общественное устройство

Во главе восточнославянских союзов племенных княжеств стояли князья, опиравшиеся на военно-служилую знать - дружину. Князья были и в более мелких общностях - племенных княжествах, входивших в союзы.
Сведения о первых князьях содержатся в Повести временных лет. Летописец отмечает наличие у племенных союзов, правда, не у всех, своих «княжений». Так, в отношении полян им записана легенда о князьях, основателях города Киева: Кие, Щеке, Хориве и их сестре Лебеди.

С VIII в. у восточных славян распространяются укрепленные поселения - «грады». Они являлись, как правило, центрами союзов племенных княжеств. Концентрация в них племенной знати, воинов, ремесленников и торговцев способствовала дальнейшему расслоению общества.
Повесть о начале Русской земли не помнит, когда возникли эти города: Киев, Переяславль. Чернигов, Смоленск, Любеч, Новгород, Ростов, Полоцк. В ту минуту, с которой она начинает свой рассказ о Руси, большинство этих городов, если не все они, по-видимому, были уже значительными поселениями. Довольно беглого взгляда на географическое размещение этих городов, чтобы видеть, что они были созданы успехами внешней торговли Руси.
Византийский автор Прокопий Кесарийиский (VI в.) пишет: «Эти племена, славяне и анты, не управляются одним человеком, но издревле живут в народоправстве, и поэтому относительно всех счастливых и несчастливых обстоятельств у них решения принимаются сообща».
Скорее всего, речь здесь идет о собраниях (вече) общинников (мужчин-воинов), на которых решались важнейшие вопросы жизни племени, в том числе и выбор вождей - «военных, предводителей». При этом в вечевых собраниях участвовали только мужчины-воины.
Арабские источники говорят об образовании в VIII в. на территории, занимаемой восточными славянами, трех политических центров: Куябы, Славии и Артсании (Артании).
Куяба - политическое объединение южной группы восточнославянских племен во главе с полянами, с центром в Киеве. Славия - объединение северной группы восточных славян во главе с новгородскими словенами. Центр Артании (Артсании) вызывает споры у ученых (называются города Чернигов, Рязань и другие).
Таким образом, в этот период славяне переживали последний период общинного строя - эпоху «военной демократии», предшествующую образованию государства. Об этом же свидетельствуют такие факты, как острое соперничество между военными вождями, зафиксированное другим византийский автором VI в. - Маврикием Стратегом: появление рабов из пленных; набеги на Византию, которые, в результате раздачи награбленных богатств, укрепляли престиж выборных военных предводителей и приводили к складыванию дружины, состоявшей из профессиональных военных - соратников князя.
В начале IX в. усиливается дипломатическая и военная активность восточных славян. В самом начале IX в. они совершили походы на Сураж в Крыму; в 813 г. - на остров Эгину. В 839 г. русское посольство из Киева посетило императоров Византии и Германии.
В 860 г. ладьи русов появились у стен Константинополя. Поход связан с именами киевских князей Аскольда и Дира. Этот факт говорит о наличии государственности у славян, живших в среднем Поднепровье.
Многие ученые считают, что именно в то время Русь выступила на арену международной жизни в качестве государства. Есть сведения о договоре между Русью и Византией после этого похода и о принятии Аскольдом и его окружением, дружинниками христианства.
Русские летописцы начала XII в. включили в летопись легенду о призвании северными племенами восточных славян в качестве князя варяга Рюрика (с братьями или же с родственниками и дружинниками) в IX веке.
Сам факт пребывания варяжских дружин на службе у славянских князей не вызывает сомнения (служба русским князьям считалась почетной и прибыльной). Допустимо, что и Рюрик был реальной исторической личностью. Одни историки даже считают его славянином; другие видят в нем Рюрика Фрисландского, совершавшего набеги на Западную Европу. Л.Н.Гумилев высказал точку зрения, что Рюрик (и племя русов, прибывшее с ним) - из Южной Германии.

Но эти факты никак не могли повлиять на процесс создания Древнерусского государства - ускорить или замедлить его.

6. Религия восточных славян

В основе миросозерцания восточных славян лежало язычество - обожествление сил природы, восприятие природного и человеческого мира как единого целого.
Зарождение языческих культов произошло в глубокой древности - в эпоху верхнего палеолита, около 30 тысяч лет до н.э.
С переходом к новым типам хозяйствования языческие культы трансформировались, отражая эволюцию общественной жизни человека. При этом, что примечательно, самые древние пласты верований не вытеснялись новыми, а наслаивались друг на друга, поэтому восстановление информации о славянском язычестве чрезвычайно сложно. Оно затруднено и потому, что до сегодняшнего дня практически не сохранилось письменных источников.
Самые почитаемые из языческих богов были Род, Перун и Волос (Белес); при этом каждая из общностей имела и своих, местных богов.
Перун являлся богом молнии и грозы, Род - плодородия, Стрибог - ветра, Велес - скотоводства и богатства, Дажьбог и Хоре - божествами солнца, Мокошь - богиней ткачества.
В глубокой древности у славян был широко распространен культ Рода и рожаниц, тесно связанный с поклонением предкам. Род - божественный образ родовой общины вмещал всю Вселенную: небо, землю и подземное обиталище предков.
Каждое восточнославянское племя имело своего бога-покровителя и свои пантеоны богов, у разных племен схожих по типу, но различных по имени.
В дальнейшем особое значение приобретает культ великого Сварога - бога неба - и его сыновей - Дажьбога (Ярило, Хоре) и Стрибога - богов солнца и ветра.
Со временем все большую роль начинает играть Перун - бог грозы и дождя, «творец молний», который особенно почитался как бог войны и оружия в княжеско-дружинной среде. Перун не являлся главой пантеона богов, лишь позже, в период формирования государственности и усиления значения князя и его дружины, культ Перуна стал укрепляться.
Перун - центральный образ индоевропейской мифологии - громовержец (древнеинд. Parjfnya, хеттск. Piruna, славянск. Perunъ, литовск. Perkunas и др.), находящийся «наверху» (отсюда связь его имени с названием горы, скалы) и вступающий в единоборство с противником, представляющим «низ», - он обычно находится «под» деревом, горой и т.д. Чаще всего противник громовержца предстает в виде змееподобного существа, соотносимого с нижним миром, хаотическим и враждебным человеку.

В языческий пантеон входили также Волос (Велес) - покровитель скотоводства и хранитель подземного мира предков; Макошь (Мокошь) - богиня плодородия, ткачества, и другие.
Первоначально сохранялись и тотемические представления, связанные с верой в мистическую связь рода с каким-либо животным, растением или даже предметом.
Кроме того, мир восточных славян был «населен» многочисленными берегинями, русалками, лешими и пр.
Деревянные и каменные статуи богов воздвигались на языческих святилищах (капищах), где делались жертвоприношения, в том числе человеческие.
Языческие праздники были тесно связаны с земледельческим календарем.
В организации культа значительную роль играли языческие жрецы - волхвы.
Главой языческого культа был вождь, а затем князь. Во время культовых ритуалов, проходивших в специальных местах - капищах, богам приносились жертвы.

Языческие верования определяли духовную жизнь восточных славян, их нравственность.
У славян так и не появилась мифология, объясняющая происхождение мира и человека, рассказывающая о победе героев над силами природы и т.п.
А к X в. религиозная система уже не соответствовала уровню общественного развития славян.

7. Формирование государства у славян

К IX в. у восточных славян началось формирование государства. Это можно связать с двумя следующими моментами: появлением пути «Из варяг в греки» и сменой власти.
Так, временем, с которого восточные славяне входят во всемирную историю, можно считать середину IX века - время, когда появился путь «Из варяг в греки».
Нестор в своей Повести временных лет приводит описание этого маршрута.
«Когда же поляне жили отдельно по горам этим (имеются в виду днепровские кручи у Киева), тут был путь из Варяг в Греки и из Грек по Днепру, а в верховьях Днепра - волок до Ловати, а по Ловати можно войти в Ильмень, озеро великое; из того же озера вытекает Волхов и впадает в озеро великое Нево, и устье того озера впадает в море Варяжское... И по тому морю можно плыть до Рима, а от Рима можно приплыть по тому морю к Царьграду, а от Царьграда можно приплыть в Понт море, в которое впадает река Днепр. Днепр вытекает же из Оковского леса и течет на юг, а Двина из того же леса течет и направляется на север и впадает в море Варяжское. Из того же леса течет Волга на восток и впадает семьюдесятью устьями в море Хвалисское. Так из Руси можно плыть по Волге в Болгары и в Хвалиссы, и далее на восток пройти в удел Сима, а по Двине в землю Варягов, а от Варяг до Рима, от Рима же до племени Хама. А Днепр впадает устьем в понтийское море; это море слывет Русским.».
Кроме того, после смерти Рюрика в 879 г. в Новгороде власть перешла к вождю одного из варяжских отрядов - Олегу.
В 882 г. Олег предпринял поход на Киев, обманом убил киевских князей Аскольда и Дира (последних из рода Кия).

Эта дата (882 г.) традиционно считается датой образования Древнерусского государства. Центром объединенного государства стал Киев.
Существует точка зрения, что поход Олега на Киев был первым актом в драматической вековой борьбе между прохристианскими и проязыческими силами на Руси (после крещения Аскольда и его сподвижников родоплеменная знать, жрецы обращаются за помощью к князьям - язычникам Новгорода). Сторонники этой точки зрения обращают внимание на то, что поход Олега на Киев в 882 г. менее всего был похож на завоевание (в источниках нет ни слова о вооруженных столкновениях по пути, все города по Днепру отворяли свои ворота).
Древнерусское государство возникло благодаря самобытному политическому творчеству русского народа.
Славянские племена жили родами и общинами, занимаясь сельским хозяйством, охотой и рыболовством. Находясь между Европой и Азией, они подвергались постоянным военным нашествиям и грабежам со стороны степных кочевников и северных пиратов, поэтому сама история вынудила их выбирать или нанимать князей с дружинами для самообороны и поддержания порядка.
Таким образом, из территориальной сельскохозяйственной общины, имеющей профессиональные вооруженные и управленческие органы, действующие на постоянной основе, возникло Древнерусское государство, в основании которого участвовали два политических начала социального общежития: 1) единоличное или монархическое в лице князя и 2) демократическое - представленное вечевым собранием народа.

Подытоживая сказанное, отметим, прежде всего, что период расселения славянских народов, возникновения у них классового общества и образования древнеславянских государств, — скудно, но все же освещен письменными источниками.
При этом более древний период происхождения древних славян и их первоначального развития почти совсем лишен достоверных письменных источников.
Поэтому происхождение древних славян может быть освещено только лишь на основании археологических материалов, которые в данном случае приобретают первостепенное значение.
Миграция древнейших славян, контакты с местным населением и переход к оседлости на новых землях привели к появлению восточно-славянского этноса, состоявшего из более чем десятка племенных союзов.
Основой хозяйственной деятельности восточных славян стало, в основном, по причине оседлости, земледелие. Заметно возрастала роль промыслов и внешней торговли.
В новых условиях начался переход от родовой демократии к военной, а от родовой общины - к земледельческой.
Усложнились верования восточных славян. На смену синкретическому Роду - главному богу славян-охотников, с развитием земледелия приходит обожествление отдельных сил природы. При этом все более ощущается несоответствие существовавших культов потребностям развития восточнославянского мира.
В VI - середине IX в. славяне сохранили основы общинного строя: общинную собственность на землю и скот, вооружение всех свободных людей, регулирование социальных отношений с помощью традиций и обычного права, вечевую демократию.
Торговля и война у восточных славян, попеременно сменяя друг друга, все больше изменяли уклад жизни славянских племен, вплотную подводя их к формированию новой системы отношений.
Восточные славяне претерпевали изменения, вызванные как собственным внутренним развитием, так и влиянием внешних сил, что в своей совокупности и создавало условия для образования государства.

В рубрике и других статей в рубрике .

Происхождение и прародина славян

Скорее всего, какая-то индоевропейская группа народов , представляющая собой союз индоевропейских племен, ставших впоследствии праславянами, прагерманцами и прабалтами, расселилась на территории, включающую всю Восточную и Центральную Европу. Эти родственные по языку древние индоевропейцы постепенно начали расходится по образу жизни, что привело к появлению отличий и в языках. Например, древние славяне очевидно были отсечены от моря как раз германцами и балтами, что нашло отражение в словарном запасе праславянского языка, в котором отсутствовали названия морских животных. С другой стороны, есть подтверждение, что история праславян происходила исключительно на материковой части Европы с изоляцией и от южной части Европы , так как в языке праславян не было слов для обозначения многих южных растений. Индоевропейцы исторические корни славян На основании раскопок археологи все больше склоняются к мнению, что регион Северного Причерноморья, с примыкающими низовья Днепра, Дона и Волги был прародиной всех индоевропейских народов, где предположительно и была одомашнена лошадь. Несколько тысячелетий назад Черное море, подобно Каспийскому, представляло собой озеро Киммерийское, уровень которого был ниже уровня океана на сотни метров (Азовское море было лишь низменностью), а значит, его акватория была меньше, и наоборот, территории берегов представляла собой благодатную обширную низменность. После мощного землетрясения, случившегося около 10 000 лет назад, через разлом между гор, который сегодня называют проливом Босфор, хлынули соленые воды Средиземного моря, затопившие земли, которые издавна обрабатывали древние индоевропейцы . Катастрофа местной цивилизации, вызванная быстрым наполнением причерноморской низменности солеными водами океана послужила источником для легенды о Всемирном потопе, описанная в Библии как притча о Ноевом ковчеге. Вероятно, что именно здесь (теперь уже на дне Черного моря) существовала какая-то цивилизация - прародина индоевропейцев , не уступающая по древности Египту и Месопотамии.

Первое замечание касается употребления понятия племени к историческим группам людей, что предполагает наличие у них родоплеменные отношения. Однако, надо понимать, что задолго до начала нашей эры родоплеменные отношения практически везде были уже порушены, так как начался период захватов и перемещений народов, которые невозможно осуществить без наличия протогосудаственных отношений , когда уже имеется выделение в отдельное сословие профессиональной группы вооруженных людей (типа офицеров), которые организуют и управляют привлеченными рядовыми членами общности, как солдатами, в обороне и вооруженных набегах. Такое разделение на три сословия – (1) главная гражданская власть в лице старейшины или вождь (иногда включая шамана), (2) военная власть в лице специального военного вождя, командующего над воинами, выбранными из сильных молодых мужчин, (3) обычные рядовые члены – свойственно позднему состоянию родоплеменных отношений.

Путаницу с названиями государств с наименованиями отдельных «племен» и народностей на границе своей ойкумены начали античные авторы. Часто таковое смешивание приводит к необъяснимому «пропаданию» целых народов, когда вместе с государственным формированием исчезает название «племени». Объяснить это можно только признанием уже свершившегося разложения родоплеменных отношений в тех государственных образованиях, которые античные авторы называли «племенами», тогда как в действительности - это были самоназвания первых государств, названия которых легко сменялись другими, что невозможно для самоназвания племени.

Второе замечание касается мотивации набегов , которые различаются в зависимости от степени освоения природного комплекса , занимаемого группой людей, к которому применяется термин «племя». Там, где этот комплекс освоен не до конца и есть свободные земли, что чаще свойственно мобильным кочевым народам – набеги имеют мотивацию чисто грабительскую : – отобрать материальные ценности, так как у кочевников таковые всегда в дефиците. Марксистская история путала такие набеги , совершаемые исключительно военными формирований кочевников, от переселения , которое обычно совершается опять же вооруженными представителями, НО за которыми уже идет поток переселенцев . В первом случае мотивацией является желание пограбить , во втором - желание вытеснить уже живущие там «племена» с их земель по причине исчерпания природного комплекса на старом месте проживания завоевателей. При этом, грабители обычно менее «жестоки», так как убивают лишь оказывающих сопротивление, тогда как переселенцы могут уничтожить все прежнее население, так ка им нужен весь природный ресурс бывших местных жителей.

Вначале сделаем краткий исторический экскурс для ознакомления с известными нам доскифскими народами и легендарными скифами, населявшими в древности территорию Причерноморье, которая по некоторым предположениям была прародиной индоевропейцев .

Киммерийцы, скифы, сарматы

Народ киммерийцы

Первым известным на территории Юга России можно считать народ под названием киммерийцы – доскифский народ, зафиксированный ассирийскими текстами в 714 г. до н.э. под именем народа «гимирру», который появляется в ареале ассирийцев из региона Северного Кавказа. Киммерийцы Википедия :

Страбон говорит о Большой или Азиатской Скифии (подразумевая Сибирь). О скифах он повествует: «древняя История сих народов подлинно неизвестна».

Я приведу большую цитату из статьи Этногенез славян из Википедии, которая показывает представления историка Геродота о людях, населявших южные земли России в античной древности.

Впервые племена, населявшие земли к северу от Чёрного моря, описал в своём фундаментальном труде греческий историк середины V в. до н. э. Геродот. Неизвестно, сформировался ли к этому время славянский этнос , но предполагая автохтонность славян в междуречье Днестра и Днепра, сведения Геродота являются самым ранним и единственным на протяжении последующих 500 лет письменным источником о возможных предках славян под именем невры .

Невры

По Геродоту - Северное Причерноморье населяли скифы (самоназвание: сколоты ), причём от Южного Буга до Днепра (область правого Нижнего и Среднего Поднепровья) обитали так называемые скифы-земледельцы (или борисфениты), а за Днепром начинались владения скифов-кочевников . В верховьях Днестра и Южного Буга проживало племя невров . Из-за мест своего обитания, которые по версиям археологов совпадают или близки к славянской прародине , невры привлекают особый интерес исследователей истории древних славян .

С запада невры граничили с прикарпатскими агафирсами, обычаи которых «схожи с фракийскими», с юга со скифами-борисфенитами. На север от невров по сведениям Геродота простиралась безлюдная пустыня. Так же, по его мнению, Днепр севернее владений борисфенитов (примерно от днепровских порогов) был необитаем, по крайней мере, на протяжении 30 дней плавания. Когда персидский царь Дарий в конце VI в. до н. э. пытался покорить скифов, его и скифские войска прошли по землям невров , которые бежали от войны на север . О неврах Геродот сообщил немногое:

«У невров обычаи скифские… Эти люди, по-видимому, колдуны. Скифы и живущие среди них эллины, по крайней мере, утверждают, что каждый невр ежегодно на несколько дней обращается в волка, а затем снова принимает человеческий облик ». Существуют также версии об участии скифов-земледельцев в этногенезе славян, основанные на предположении, что их название несёт не этнический (принадлежность к ираноязычным племенам), а обобщающий (принадлежность к варварам) характер. Невры Википедия характеризует кратко: Нёвры , невры (др.-греч. Νευροί) - древний народ, обитавший в верховьях Тираса и Гипаниса.

Археологи находят географическое и временное соответствие неврам в милоградской археологической культуре VII-III вв. до н. э., ареал которой распространяется на Волынь и бассейн реки Припяти (северо-запад Украины и южная Белоруссия). По вопросу этнической принадлежности милоградцев (геродотовских невров) нет единого мнения – некоторые ученые видят в них именно праславян (или прабалтов).

Греческая колонизация Северного Причерноморья

Вероятно, проникновение греков в Черноморский бассейн имело очень давнюю историю, что подтверждается существованием среди эллинских мифов легенды о путешествии аргонавтов под руководством Ясона в Колхиду за золотым руном.

Древние греки, бывшие умелыми мореплавателями, наверняка хорошо изучили этот регион еще в II-I тысячелетиях до н.э., а сама греческая колонизация Причерноморья происходила с давних времен созданием на берегу мелких греческих поселений как центров торговли с местными племенами, которые впоследствии объединились в Боспорское царство, центр которого находился в районе Керченского пролива. Мы говорим о колониях греков по той причине, что греки переносили с собой даже в новые поселения замкнутый общественный образ жизни греческого города, в котором не было места для инородцев. Однако крупные города были поселениями уже с пестрым этническим составом горожан. Расширению и процветанию греческих колоний способствовала греческая монополия на всю Средиземноморскую торговлю, что некоторым образом защищало колонии греков от разграбления или позволяло им постоянно восстанавливаться после случившихся набегов, так как живущие рядом народы испытывали нужду в торговом обмене. Вероятно, письменных свидетельств о народах, живущих рядом с греками в этих самых северных из их колоний, было много, но последующие многочисленные войны привели к разграблению и опустению греческих поселений в Причерноморье, сохранив лишь упоминания, как например, об обширном «Землеописание» (автор Гекатей Милетский конец VI - начало V в. до н.э.), на которое имеются постоянные ссылки в античной и раннесредневековой литературе. Сегодня самым полным сохранившимся письменным источником о народах Причерноморья считается «Скифский рассказ» Геродота (V в. до н. э.) из его знаменитой «Истории», посвященной войнам между Грецией и Персией.

Память о древнегреческих колониях сохраняется в современной причерноморской топонимике, когда после присоединения этих земель к России многие поселения получили древние названия, известные из античных сочинений: Севастополь, Херсон, Одесса, Евпатория и т. п.